Правление директории. Директория во франции Кому принадлежала законодательная власть во времена директории
Падение якобинской диктатуры в результате термидорианского переворота 27 июля 1794 г. не означало краха революции. В то же время это было начало ее конца - различные политические группировки, которые пришли к власти, начали поиск нового диктатора, который смог бы помешать реставрации как монархии, так и якобинской диктатуры. Взгляды политиков все чаще останавливались на армии, которая оставалась единственной организованной силой в условиях хаоса революции и экономического кризиса.
Власть была в руках Термидорианского конвента (27 июля 1794 г. - 26 октября 1795 г.), где преобладали промышленники, финансисты, новая буржуазия, разбогатевшая на спекуляциях и военных поставках. Большие капиталы начали определять внутреннюю и внешнюю политику республики. С целью привлечения средств для содержания большой армии продавались конфискованные имения эмигрантов, государственное имущество. Ловкие дельцы скупали большие земельные наделы и выгодно перепродавали по спекулятивной цене. Якобинский клуб и его филиалы по всей стране были закрыты, распущены все общественные организации. Началось массовое возвращение во Францию эмигрантов, которые вместе с представителями "новой буржуазии" терроризировали якобинцев и их сторонников.
Конвент отменил максимум на продовольственные товары и заработную плату и цены на продовольственном рынке повысились в несколько раз. Вновь расцвела спекуляция. Под предлогом борьбы с хаосом правительство прибегло к жестоким мерам против недовольной своим положением бедноты.
12 жерминаля (1 апреля) 1795. доведенная до отчаяния парижская беднота поднялась на восстание. Почти 11 тыс. граждан требовали от Конвента решения продовольственного вопроса и введение в действие Конституции 1793 г. Правительственные войска очень быстро разогнали толпу и арестовали самых активных. 1 преріаля (20 мая) уже 20 тыс. парижан с оружием и при поддержке батальонов Национальной гвардии захватили помещение Конвента и удерживали его почти сутки. Но на этот раз восстание было подавлено, а сторонники якобинцев уничтожены.
Политики, что заседали в термідоріанському конвенте, выражали интересы тех слоев общества, которые игнорировали демократические завоевания революции, в частности политические свободы. Население тоже становилось равнодушным к политике. В таких условиях Конвент принял в 1795 г. новую Конституцию (Конституцию III года Республики по революционному календарю). Сохраняя республиканскую форму правления, новая Конституция отменяла всеобщее избирательное право, закрепляла права частных собственников, подтверждала и узаконювала собственность, захваченную в ходе революции.
Вместо Конвента был создан Совет старейшин из 250 человек и Совет пятисот. Эти органы представляли законодательную власть. Выборы в них были двухступенчатыми. Законодатели выбирали Директорию из пяти директоров, которая осуществляла исполнительную власть. Несмотря на то, что Конституция 1795 г. хранила многие из статей Конституции 1791 г. и положения ранее принятых декретов, реально политическую свободу было ограничено. Правительство пошло на свертывание свободы слова - любая критика его политики, призывы к введению в действие якобинской Конституции 1793 г. прочее карались закрытием газет, арестом и высылкой журналистов и редакторов. Попытки антиправительственных выступлений беспощадно подавлялись.
Конвент был распущен и власть перешла к Директории (1795-1799), состав которой менялся. Главную роль в ней играли Те. Баррас и Л. Карно. Директория выражала интересы буржуазии, однако неспособность проводить эффективную внутреннюю политику заставляла ее идти на компромиссы и часто делать уступки полярным политическим силам. Подавляющее большинство в Совете старейшин и Совете пятисот составляли бывшие члены Термидорианского Конвента. Правление Директории было непосредственным продолжением господства термидорианцев, то есть промышленников и финансовых кругов, которые завладели богатствами бывших владельцев-аристократов и не могли допустить возвращения старого, дореволюционного режима. 1796 г. правительство Директории раскрыл заговор "Общества равных", которую возглавлял Гракх Бабеф.
Франсуа Ноэль Бабеф (1760-1797) родился в Пикардии в семье бедного солдата. Благодаря природному уму и настойчивости Бабеф получил образование юриста. Во время революции работал в продовольственных комиссиях Коммуны Парижа, где защищал интересы городской бедноты. Был противником частной собственности, критиковал якобинцев и М. Робеспьера, выступал за введение максимума, отстаивал идеи принудительного перераспределения частной собственности. Предлагал из государственных и конфискованных владений образовать общественный фонд и распределить его между общинами, которые образуют сами граждане, передавая в фонд общины свое имущество. Основой экономического процветания должна была стать всеобщая трудовая повинность. После термидорианского переворота издавал оппозиционную Конвента газету "Трибуна народа". Арестован за призывы к "принудительного перераспределения частной собственности", Бабеф изменил отношение к якобинцев, нашел в тюрьмы сторонников своих взглядов и создал вместе с ними "Общество равных". Он начал называть себя Гракхом, за именем известного римского трибуна и реформатора.
Готовясь к восстанию "Общество равных" установило контакты с бойцами и активистами отдельных парижских секций и подготовило программный документ - "Манифест равных". Планировалось ввести в действие якобінську Конституцию 1793 г., которая должна была гарантировать реальные права и свободы простым труженикам. Имущество буржуазии и спекулянтов предполагалось конфисковать и перераспределить среди обездоленных. Однако в "Обществе равных" был предатель, который выдал планы заговорщиков правительству. Бабеф и его ближайшие соратники были казнены, а другие - строго наказаны.
Директория удерживала власть только благодаря успехам французских армий в борьбе с силами коалиции. Однако изменился характер войны - если сначала французы вели освободительную войну, то за Директора она превратилась в захватническую. После поражения австрийских и прусских войск в Бельгии в апреле 1795 г. в Базеле Пруссия и Испания подписали с Французской республикой сепаратные мирные соглашения. За ними присоединялся к Франции левый берег Рейна, испанские владения на о. Гаити, часть Бельгии, а на территории Голландии образовалась зависимая от Франции Батавська республика.
Однако война с Австрией и Англией продолжалась. В апреле 1796 г. начался итальянский поход генерала Наполеона Бонапарта. За шесть дней он разгромил сардинську и австрийскую армии. Первая битва состоялась вблизи поселка Монтенотто в горах и закончилась поражением австрийцев. 15 мая между Францией и Пьемонтом (Сардинское королевство) был подписан договор, по которому королевство превращалось в вассала Франции. Бонапарт захватил крепости Тироль и Мантую, в ноябре нанес поражение австрийцам в битве при Арколі, а в январе 1797 г. в битве при Риволі наголову разгромил австрийскую армию эрцгерцога Карла. В октябре 1797. Австрия и Франция подписали Кампоформійський договор, по которому Франция получала левый берег Рейна (более 60 тыс. кв. км из 3,5 млн жителей), Бельгию, Ионические острова и фактически всю Италию. Этот договор генерал Бонапарт подписал единолично и Директория вынуждена была согласиться, поскольку он был единственным генералом, который получил такие блестящие победы. Бонапарт стал самым популярным человеком Франции. Выход Австрии из войны означал крах первой коалиции. На завоеванных в Италии территориях создается французская система государств-сателлитов - дочерних республик: в 1797 г. Цизальпійська (Милан) и Лигурийская (Генуя) республики; в 1798 г. после гражданской войны в Швейцарии она превращается в Гельветичну республику, после захвата Рима Папская область получает название Римской республики, а Неаполь становится столицей Партенопейської республики.
По свидетельству современников, договор между Австрией и Францией был призывом к новой войне. Пытаясь подорвать колониальное могущество Англии, Директория решила отправить экспедицию в Индию, но для начала захватить Египет путь в Индию, который пролегал через арабские страны. Возглавил экспедицию Наполеон Бонапарт, который получил право быть главнокомандующим в войне с Англией. Главным его заданием было получить преимущество над англичанами в Средиземном море. У1798 г. его войска захватили в. Мальту и флотилия в 232 корабле подошла к Александрии в Египте. Более 30 тыс. французских солдат из 2 тыс. пушками нанесли сокрушительное поражение мамелюкам Мурадбея вблизи пирамид и завоевали Каир. Вместе с военными в Египет прибыли сотни ученых и инженеров для освоения и изучения страны. Однако английская эскадра адмирала Г. Нельсона нанес поражение французскому флоту в Абукірській заливе, отвоевала у французов а. Мальту и фактически отрезал армию Наполеона от Франции. Его последующая попытка захватить Сирию завершилась неудачей, поскольку французы потерпели поражение под Акрою.
Активная завоевательная политика Франции обусловила создание в 1798 г. второй антифранцузской коалиции, в которую вошли Англия, Австрия, Россия и Турция. Цель коалиции выкладывалась в русско-английском договоре: "Положить предел успехам французского оружия и распространению анархистских правил, заставить Францию вернуться в прежние границы и тем самым восстановить в Европе мир и равновесие". Главные события разворачивались в Италии и Швейцарии. В Швейцарии австрийская армия эрцгерцога Карла нанесла поражение французам под Остерахом и Цюрихом. В Италии русская армия под командованием А. Суворова нанесла ощутимые удары французам. Россияне разгромили французские войска вблизи Треббии и Нови, а в 1799 г. полностью вытеснили оккупантов из Италии. Русская эскадра адмирала Ф. Ушакова освободила Ионийские острова.
Военные неудачи и опасность внешнего вторжения, а также политика Директории обеспокоили состоятельные слои Франции. Роялистские восстания, отсутствие надлежащего законопорядка (разбой и грабежи) убеждали большинство населения в необходимости установления твердой власти. Из генералов наиболее приемлемой кандидатурой в диктаторы оказался Бонапарт. Он оставил на произвол судьбы остатки своих войск в Египте и вернулся в Париж. Население с ликованием приветствовало популярного генерала, который к тому же пользовался славой республиканца (за свои связи с Г. Робеспьером) и противника монархии (все помнили о подавлены ним роялистские мятежи в Тулоне и Париже). На волне такой популярности Директория не могла наказать Бонапарта за то, что он самовольно оставил армию и вынуждена была принять его как героя.
Тем временем в Париже распространялись слухи о якобінську заговор и заседания законодателей было перенесено в пригородный дворец Сен-Клу. Бонапарт договорился с влиятельными финансистами и лидером конституционалистов Е. Сійєссом о поддержке ими будущего переворота. Все пять директоров пообещали генералу уйти в отставку. 18 брюмера (9 ноября) 1799 г. Бонапарт с гренадерами появился на заседании Совета пятисот в Сен-Клу, где председательствовал его брат Люс"єн. Под штыками гренадеров члены Совета пятисот и Совета старейшин вынуждены были принять декрет о передаче власти трем консулам, первым из которых стал Наполеон Бонапарт. Переворот 18 брюмера завершил французскую революцию.
Великая французская революция конца XVIII века. уничтожила феодально-абсолютистский строй во Франции и установила республику. Буржуазия, получившая власть развязала террор против монархистов и народных масс, недовольных своим положением, осуществляла агрессивную внешнюю политику. Нетерпимость к внутренних противников, захватнические войны против соседей привели к нестабильности центральной власти и открыли путь к установлению диктатуры Наполеона.
I. Образование Директории и возрождение УНР.
В ночь с 13 на 14 ноября 1918 года состоялось тайное заседание Украинского Национального Союза.
На нём рассматривался вопрос о вооружённом выступлении против Павла Скоропадского.
Было провозглашено начало всеобщего восстания против гетмана.
А для руководства этим восстанием была создана Директория.
Она создавалась с конкретной целью – для ликвидации гетманского режима и восстановления Украинской Народной Республики.
Директория имела функции коллективного президента, диктаторскую власть и формировалась на основе компромисса различных политических сил.
Было решено, что Директория останется у власти только до ликвидации режима Скоропадского.
Ну а после победы её заменит представительская власть.
В состав Директории УНР вошли:
Владимир Винниченко, социал-демократ.
Его избрали главой Директории.
- Симон Петлюра, социал-демократ.
Он был выдвинут от сечевых стрельцов.
Его избрали заочно и назначили на должность Головного атамана войск УНР.
- Федор Швец (1882 – 1940), эсер и представитель «Селянской спилки», профессор геологии Киевского университета.
- Опанас Андриевский (1878 – 1955), социал-самостийник, адвокат.
- Андрей Макаренко (1885 – 1963), беспартийный, руководитель профсоюза железнодорожников.
15 ноября 1918 года Директория обратилась к населению Украины с Воззванием (написанным Винниченко).
В нём П. Скоропадского назвали «предателем», «узурпатором народной воли», бывшим царским наёмником, поставили его вне закона.
Призвали население к восстанию против гетманского режима.
При этом народу пообещали:
- Демократические свободы.
- 8-часовой рабочий день.
- Передачу помещичьих земель крестьянам.
В частности в Воззвании говорилось:
«Кто за притеснение и эксплуатацию крестьянства и рабочих и кто хочет господства жандармов и охранок; кто может спокойно смотреть на расстрел мирных студентов озверевшими русскими офицерами, - тот пусть выступает вместе с гетманом и его правительством за единую, неделимую гетманско-монархическую Россию против воли демократии Украинской Народной Республики».
Одновременно с Воззванием Винниченко и Директории появляется отдельное воззвание лично Симона Петлюры.
Оно гласило:
«По приказу Директории Украинской Республики, я, как Верховный Главнокомандующий, призываю всех украинских солдат и казаков бороться за государственную самостийность Украины против изменника, бывшего царского наймита, генерала Скоропадского, самочинно присвоившего себе права Гетмана Украины. По постановлению Директории, Скоропадский объявлен вне закона за преступления против самостийности Украинской Республики, за уничтожение её вольностей, за переполнение тюрем лучшими сынами украинского народа, за расстрел крестьян, за разрушение сёл и за насилия над рабочими и крестьянами. Всем гражданам, живущим на Украине, запрещается, под угрозой военного суда, помогать кровопийце – генералу Скоропадскому в бегстве, давать ему продукты и защиту. Обязанность каждого гражданина, живущего на Украине, арестовать генерала Скоропадского и передать его в руки республиканских властей.
Гетманские распоряжения и приказы по войскам отменяются; войсковые части гетмана Скоропадского, дабы устранить ненужное кровопролитие и разруху, должны перейти в ряды Республики вслед за теми, которые уже перешли.
Войска Республики имеют целью вдребезги разбить строй, установленный гетманским правительством, уничтожить нагайку, на которую он опирался до последнего момента. В этот великий час, когда на всём свете крестьяне и рабочие стали господами, - в эту минуту мы, братья казаки, разве позволим себе пойти за помещиками, за гетманским правительством против своих отцов? В этот великий час, вы, братья казаки, разве осмелитесь служить продажным людям, которые сами продавались и хотят Украину продавать бывшим царским министрам России и господствующему классу – безработному русскому офицерству и мародёрам, которые собрались в контрреволюционное логово на Дону».
Это воззвание было написано Петлюрой через несколько дней после того, как он дал честное слово гетману и его министру юстиции Вязлову не принимать участия в организациях, враждебных гетману.
Центром восстания стала Белая Церковь, которая была полностью захвачена восставшими утром 16 ноября.
Кстати, когда Директория Петлюры со товарищи подняла в Белой Церкви восстание против Скоропадского, вначале с Головным атаманом были только галичане Коновальца.
Основная причина восстания – это неукротимое желание украинских социалистов захватить власть над Украиной в свои руки.
17 ноября Директория подписала соглашение с Большим солдатским советом Германской армии о нейтралитете немцев в ходе противостояния Директория - Гетман.
Германские войска обязывались придерживаться «строгого нейтралитета» в борьбе Директории против гетмана.
Директория, в свою очередь, обещала всеми силами содействовать германским войскам в эвакуации и охране их имущества.
А. Гольденвейзер вспоминал, что:
«Немецкий нейтралитет во время восстания Петлюры не объяснялся ни сочувствием повстанцам, ни (как некоторые говорили) злокозненным желанием оставить на Украине хаос и тем повредить Антанте… У истощённой, уставшей и разочаровавшейся германской армии не было ни малейшей охоты проливать кровь ни за ни против гетмана. Ей хотелось возвратиться поскорее домой: в этом заключалась вся её политическая платформа».
В этот же день бойцы Коновальца подъехали на предоставленных железнодорожниками эшелонах к соседней станции Фастов.
Они захватили её, разоружив ничего не подозревающую «варту».
Затем ими была захвачена станция Мотовиловка (30 км от Киева).
Но далее путь на Киев оказался перекрыт.
Станция Васильков была уже занята посланными гетманом на подавление «бунта»:
- офицерской дружиной в 570 штыков и сабель, под командованием генерала князя Александра Святополка - Мирского,
- бронепоездом,
- отрядом кавалерии, насчитывающим 200 сабель и
- полком личной гвардии гетмана – сердюков в 700 штыков.
Силы сторон были примерно равными.
Исход же предстоящего боя зависел только от инициативы и стойкости противников.
Утром 18 ноября гетманцы прибыли на станцию Мотовиловка.
Там их уже ждали повстанцы Директории - полк сечевых стрельцов, которыми командовал Евген Коновалец.
Не утруждая себя разведкой местности, генерал Святополк-Мирский приказал своим войскам построиться в цепи и наступать по направлению к ближайшему лесу. Там, по его данным, укрывался противник. Князь рассчитывал быстро справиться с бунтовщиками, не ожидая встретить серьёзного сопротивления. Он думал, что придётся иметь дело с вооружёнными крестьянами, которые непременно разбегутся по домам при одном появлении его офицеров.
Однако за подобное легкомыслие гетманцам пришлось заплатить очень высокую цену.
Сечевые стрельцы, прошедшие через горнило мировой войны, в бою были далеко не самым лёгким противником. Глубоко окопавшись в лесу, они встретили наступающих по полю офицеров метким пулемётным огнём.
Сердюки, которые двигались по флангам, сразу замедлили своё наступление, а вскоре и вовсе отстали.
Офицеры же упорно направлялись вперёд, несмотря на огромные потери, и, подойдя к траншеям сечевиков, бросились врукопашную.
Однако силы к этому времени были уже неравны.
И после непродолжительной схватки стрельцы погнали остатки добровольцев по направлению к станции.
Битву сторонники гетмана полностью проиграли.
Офицерский корпус был разбит. Бой стоил жизни половине офицеров гетманской дружины.
Провал офицерского похода объясняется также тем, что части гетманских сердюков, не желая драться с сечевыми стрельцами, оторвались от офицерской дружины и залегли в обороне у села. Многие из сердюков разбежались или частично перешли на сторону восставших.
Лишь бронепоезд смог спасти отряд Святополка-Мирского от полного разгрома.
Узнав об этой битве, на сторону наступающих войск Директории стали переходить части гетмана:
- Запорожский корпус,
- Серожупанная дивизия.
20 ноября повстанческие войска, действующие в районе Киева, подошли к столице и начали её осаду.
Придя в себя от первых военных неудач, генерал Святополк-Мирский организовал новую офицерскую дружину.
Она 21 ноября потеснила наступавших на Киев петлюровцев.
Такое развитие событий привело к переходу к позиционной войне.
В Киеве, при непосредственном участии Директории, был создан подпольный ревком из украинских эсеров, левых эсдеков, большевиков и бундовцев.
Но восстание началось только 22 ноября, когда части Петлюры были уже отбиты от пригородов Киева.
23 ноября восставшие киевляне заняли Подол, Лукьяновку, Куренёвку.
Однако очень быстро, из-за несогласованности сил восставших киевское антигетманское восстание было подавлено.
По воспоминаниям современников, Петлюра с помощью своих агентов начал распускать слухи, что он – сторонник «радянської влади».
И поэтому скоро к нему начало стекаться революционизированное крестьянство.
21 - 23 ноября под Киев стали прибывать крестьянские «ватаги» - отряды повстанцев.
Через три недели положение гетмана стало практически безнадёжным.
В ночь с 12 на 13 декабря 1918 года начался общий штурм Киева войсками Петлюры.
Войска, верные гетману, составляли не более 3000 штыков и сабель.
Петлюровцев же, шедших на штурм, было в 10 раз больше.
Одновременно со штурмом в Киеве вспыхнуло восстание.
И несколько сот восставших (это были боевые дружины, главным образом большевиков и еврейских социалистических партий) захватили рабочие предместья столицы, а также «Арсенал» и военное министерство.
Вот что об этом писал Дмитрий Дорошенко:
«В ночь с 13 на 14 декабря выступили местные боевые отделы, главным образом большевиков и еврейских социалистических партий, и начали захватывать различные учреждения, разоружая небольшие гетманские части. Был обезоружен и отряд личной охраны гетмана. Около полудня повстанцы захватили Арсенал на Печерске, Военное министерство и ещё некоторые учреждения. В то же время в город начали прорываться повстанческие отряды извне».
Интересный момент: 50-тысячная крестьянская армия «головного атамана» Петлюры вступила в Киев под «большевистскими» красными знамёнами, на которых красовались лозунги: «За владу Рад», «За радянську владу» и т. д.
Владимир Винниченко объяснял это так:
«Инициаторы предвидели, что главной силой революционного движения будет сельский и городской пролетариат. И действительно, повстанческая армия пополнялась главным образом пролетарским элементом… Само собой разумеется, что этот элемент не мог удовлетвориться теми неопределёнными лозунгами, которые выставлялись Директорией, и «самочинно» начал их расширять, организуя повсюду революционные комитеты, носившие преимущественно характер советской власти».
Гетман Скоропадский отрёкся от власти:
«Я, гетман всей Украины, на протяжении семи с половиной месяцев прилагал все усилия, чтобы вывести край из того тяжёлого положения, в котором он находится. Бог не дал мне сил справиться с этим заданием, и нынче я, принимая во внимание условия, которые сложились, и, руководясь исключительно добром Украины, отказываюсь от власти. Павло Скоропадский».
В два часа дня гетман бежал из своего дворца.
В мундире немецкого офицера он сел в поезд и укатил в Берлин, в изгнание.
В 20.00 14 декабря весь Киев оказался в руках Директории.
На следующий день состоялся парадный вход частей Осадного корпуса в Киев.
Андрей Дикий вспоминал:
«В пасмурный декабрьский день молча наблюдали киевляне, как по Васильковской улице и Бибиковскому бульвару шли к центру города победители. Сначала «сечевые стрельцы» - галичане, потом – разнообразно одетые колонны «Петлюровской армии», как уже тогда киевляне окрестили вооружённые силы Директории. Ни радости, ни одушевления заметно не было. Единичные и редкие крики приветствия тонули в гробовом молчании жителей столицы, не знавших, что несёт им ближайшее будущее».
О том, что предшествовало этому, красочно описал в своих воспоминаниях Владимир Винниченко:
В тот же день были организованы праздничные манифестации, молебен.
Состоялся грандиозный парад войск на Софийской площади.
Толпы народа и войска приветствовали всех членов Директории.
Украинское духовенство во главе с архиепископом Вишневским, выйдя из ворот Софийского собора, пропело «многие лета» Директории.
Примерно к 20 декабря 1918 года закончились бои против гетманцев и офицерских дружин в украинской провинции.
Восстание закончилось триумфом победившего народа.
Все земли гетманской Украины, кроме Одессы и части Екатеринославщины, оказались под властью правительства Директории.
На фоне этих событий была восстановлена Украинская Народная Республика («вторая УНР»).
Фактически от УНР времен Центральной Рады бралось лишь название.
Форма правления, организация властных структур «второй УНР» принципиально отличались от УНР эпохи Центральной Рады.
Михаил Грушевский предлагал возродить саму Центральную Раду, её законодательство, создать новое правительство, которое бы передало власть Учредительному собранию. Но всего этого не случилось.
Здесь хотелось бы привести отрывок из романа «Белая гвардия», в котором очевидец тех событий Михаил Булгаков, очень точно передал настроение киевлян того времени.
Он короткими, но красочными мазками нарисовал портрет одного из «защитников народа» и реакцию на его действия:
«Именно в городскую тюрьму однажды светлым сентябрьским вечером пришла подписанная соответствующими гетманскими властями бумага, коей предписывалось выпустить из камеры № 666 содержащегося в означенной камере преступника. Вот и всё.
Вот и всё! И из-за этой бумажки, - несомненно, из-за неё! – произошли такие беды и несчастья, такие походы, кровопролития, пожары и погромы, отчаяние и ужас… Ай, ай, ай!
Узник, выпущенный на волю, носил самое простое и незначительное наименование – Семён Васильевич Петлюра. Сам он себя, а также и городские газеты периода декабря 1918 – февраля 1919 годов называли несколько на французский манер – Симон. Прошлое Симона было погружено в глубочайший мрак. Говорили, что он будто бы бухгалтер.
Увы, увы! Только в ноябре восемнадцатого года, когда под Городом загудели пушки, догадались умные люди, а в том числе и Василиса, что ненавидели мужики этого самого пана гетмана, как бешеную собаку, и мужицкие мыслишки о том, что никакой этой панской сволочной реформы не нужно, а нужна та вечная, чаемая мужицкая реформа.
Ещё в сентябре никто в Городе не представлял себе, что могут соорудить три человека, обладающие талантом появиться вовремя, даже и в таком ничтожном месте, как Белая Церковь. В октябре об этом уже сильно догадывались, и начали уходить, освещённые сотнями огней, поезда с Города I, Пассажирского в новый, пока ещё широкий лаз, через новоявленную Польшу и в Германию. Полетели телеграммы. Уехали бриллианты, бегающие глаза, проборы и деньги. Рвались и на юг, на юг в приморский город Одессу. В ноябре месяце, увы, все уже знали довольно определённо слово Петлюра».
Что же дало возможность Директории прийти к власти?
Удачно выбранный момент для восстания.
Именно в середине ноября 1918 года П. Скоропадский только что лишился поддержки Германии.
Потому как та потерпела поражение в 1-й Мировой войне.
И тогда же гетман отказался от государственной независимости Украины и провозгласил непопулярный пророссийский курс.
Народная поддержка.
Директория, хотя и на короткое время, фактичечки стала выразителем интересов большинства населения.
Её выступление, которое в начальном этапе многие считали авантюрой, достигло успеха только потому, что опиралось на подъём народной активности, на массовое движение трудящихся против гетманата и оккупационного режима.
Быстрое формирование многочисленной армии.
В декабре 1918 года в её составе насчитывалось 100 тысяч человек, а по другим данным даже – 300 тысяч.
Под своими знамёнами Директория собрала, хоть и с разными взглядами, но достаточно влиятельных и авторитетных лидеров – В. Винниченко, С. Петлюру, Н. Шаповала, Н. Порша и других.
Это дало возможность сформировать, пусть и не монолитный, однако достаточно многочисленный антигетманский фронт.
В итоге: умело нейтрализовав немцев, перетянув на свою сторону значительную часть гетманских войск, провозгласив популярные в народе лозунги, Директория обеспечила себе победу.
II. Внутренняя политика Директории.
1. Положение новой власти.
Директория представляла орган по руководству антигетманским восстанием.
И поэтому её функции были исчерпаны после того, как 19 декабря 1918 года на Софийской площади в Киеве состоялись военный парад и торжественный молебен в честь победы.
Исходя из этого, М. Грушевский, В. Голубович, А. Жуковский и другие лидеры украинских эсеров настаивали на восстановлении законодательства разогнанной оккупантами Центральной Рады, а также на немедленном созыве этого органа верховной власти.
Однако ни В. Винниченко, ни С. Петлюра не желали отдавать власть новому составу Центральной Рады. Потому как не были уверены, сохранят ли они своё влияние в таком представительном органе.
Чрезвычайно тяжёлое международное и внутреннее положение Украины тоже, казалось бы, убеждало в необходимости организации верховной власти в форме диктатуры, а не парламентской республики. Во всяком случае, такой аргумент использовали члены Директории в ответ на требования их самороспуска.
Но построение власти в форме Директории было удобнее только на первый взгляд.
В действительности это привело к кризису власти, который ещё больше усилил кризис общества.
Политический курс нового режима не отличался последовательностью.
Очень скоро выяснилось, что Директория пришла к власти на волне критики предыдущего режима.
Что она не имела чётких стратегических планов и конкретных тактических задач.
Среди членов Директории и поддерживающих её политических партий не было единого взгляда на форму Украинского государства, его социально-экономический строй, внешнеполитические приоритеты.
Директорию раздирали внутренние противоречия.
Каждый из членов Директории, по свидетельствам современников, был убеждён: только он и никто другой знает, как правильно формировать и утверждать идеи независимости в державе.
Глава Директории Владимир Винниченко всё более симпатизировал коммунистическим идеям.
Он и его сторонники отстаивали идею создания трудовых советов («советскую платформу»).
Искали возможность союза с российскими большевиками.
Выступали за приоритетное решение социальных проблем.
Петлюра был, по сути, его антиподом, человеком действия.
Причём – человеком достаточно амбициозным, не выносившим никакой критики.
Он подключился к организации восстания на самом последнем этапе, потому как сидел в тюрьме. Когда установилась власть Директории, многие даже пошучивали: Винниченко со товарищи, дескать, организовали восстание специально для Петлюры, который пришел на всё готовое и возглавил его.
Симон Петлюра надеялся найти общий язык с Антантой.
Он и его сторонники первоочередными задачами считали укрепление независимости государства путём усиления армии и административных органов.
Другие, менее известные члены Директории, тоже получили от современников свои характеристики:
- Один оказался честным человеком, но и только - далёким от жизни учёным.
- Другой энергичен, но не имеет опыта работы и соответствующего образования.
- Третий не разделял ничьих убеждений, при любых обстоятельствах оставался себе на уме.
Получается, что главный орган государственной власти не смог объединить все лучшие украинские силы вокруг единой идеи.
К тому же деятельность Директории парализовало личное соперничество Винниченко и Петлюры.
Очередной раз подтвердилась поговорка «Сколько украинцев столько и партий».
Правительство Директории всё время менялось.
По очереди его возглавляли: В. Чеховский, С. Остапенко, Б. Мартос, И. Мазепа, В. Прокопович.
Директория изначально не смогла уладить внутренние противоречия хотя бы на время.
Результат: Директория и правительство не имели чёткой концепции и программы дальнейших действий.
Говоря проще, люди получили власть, но не знали, как правильно ею распорядиться и что с ней вообще делать.
Исчерпывающую и правдивую картину настроений и общей обстановки этого времени дал в своей книге «Украина в огне и буре революции» бывший премьер петлюровского правительства Исаак Мазепа:
«В правительстве Директории шла борьба между двумя направлениями: одни стояли за соглашение с Антантой, другие – за союз с Москвой. Винниченко был за мир с Советской Россией, но часто колебался и не знал, как поступить. Глава правительства, Чеховский, твёрдо стоял за соглашение с Москвой. Большинство эсеровских лидеров, как Грушевский, Шаповал, Любинский и другие, солидаризировались с Винниченко и Чеховским и склонялись больше к союзу с Советской Москвой, чем с Антантой.
Вообще, внутренняя ситуация на Украине была неблагоприятна для успешной обороны Украины. Помимо тяжёлого положения, в котором находилась армия, среди самих украинских руководящих кругов происходил глубокий процесс разъединения на два лагеря: одного – противобольшевистского и другого, который склонялся к идеологии большевиков. Неудачи Центральной Рады в предыдущий период революции и расширение симпатий к большевикам среди украинских масс – всё это на многих влияло так, что они считали, что нужно и нам, украинцам, стать на позицию Советов, чтобы не разойтись со своим народом. Усилению этих настроений весьма содействовали тогдашние события в Австро-Венгрии и Германии, где создавались правительства с социалистами во главе. Было почти общее мнение, что началась мировая социалистическая революция, и потому и на революцию на Украине смотрели, как на «начальную фазу мировой революции».
В результате в УНР воцарилось двоевластие:
С одной стороны, блокировались идеи передачи власти трудовым советам. Назначались на местах коменданты и комиссары, которых фактически никто не контролировал.
- С другой – народ сам формировал альтернативные органы власти – популярные революционные комитеты и Советы рабочих и крестьянских депутатов.
Они теоретически, вроде бы и, поддерживали Директорию.
Но только вот их не поддерживали назначенные той же Директорией комиссары и коменданты.
Как писал Владимир Винниченко в своей книге «Из истории Украинской революциии»:
«…На эти должности часто попадали люди ни к чему не годные и, главное, иногда не только не социалисты, но и не демократы. Единственным признаком пригодности для должности служило «украинство» кандидатов.
…В результате над населением часто совершались насилия, несправедливости, брались взятки, покрывались спекулянты и гетманцы, защищались интересы помещиков и разных социальных преступников, известных всей округе своими прежними бесчинствами».
2. Политические мероприятия.
Основные положения:
Ликвидация режима Скоропадского.
- Восстановление независимой Украинской Народной Республики, в которой действуют все законы Центральной Рады.
- Обещание экспроприации государственных, церковных и крупнопоместных землевладений для передела их между крестьянами.
- Обязательство правительства действовать в интересах рабочих, крестьян и «трудовой интеллигенции» и лишить избирательных прав земельную и промышленную буржуазию.
- Власть на местах передаётся трудовым советам.
- Законодательная власть принадлежит Трудовому Конгрессу, избираемому трудящимися.
- Налаживание международных отношений на принципах нейтралитета и мирного сосуществования с народами всех государств.
- Восстановление 8-часового рабочего дня и свобод, отменённых гетманом.
Но, как писал Владимир Винниченко:
«…Эта декларация не проводилась в жизнь. Она осталась на бумаге, а деятельность властей Директории совершалась по совсем иной, неписаной и неопубликованной программе».
Вот что вспоминал, например, Гольденвейзер:
«Первые дни Директории живо напомнили мне начало ноября 1917 г., когда впервые над нами получили власть украинцы. Сразу в политике и общественности установился тот же грубоватый и вызывающий тон. Но только на этот раз наши властители, имел за собой феерический успех поднятого ими восстания, чувствовали себя уже подлинными национальными героями. Поэтому время владычества Директории, каких-нибудь шесть недель, было временем самого необузданного украинского национализма и русофобства. И вместе с тем это было время неслыханно кровавых и жестоких еврейских погромов.
Единственное административное мероприятие, которое Директория успела не только декларировать, но и осуществить, было снятие всех имевшихся в городе русских вывесок и замена их украинскими. Центр тяжести приказа лежал не в том, чтобы каждый магазин имел обязательно украинскую вывеску, а в том, чтобы русские вывески были обязательно сняты. Русский язык не допускался даже наряду с украинским. Вывески же на иностранных языках не подлежали снятию.
…Весь город в эти весёлые дни представлял собой гигантскую малярную мастерскую. Улицы были полны лестниц, ведёр с красками и.т.п. Особые патрули расхаживали по городу и проверяли, исполнен ли приказ. В случае каких-либо орфографических сомнений они же разрешали их с авторитетностью академии наук...
…В области административной деятельности Директория доказывала свою левизну объявлением о проверке сейфов, изъятием ценностей у ювелиров многочисленными арестами. Эти последние производились так беспорядочно и бесконтрольно, что трудно было установить, где был арест, а где налёт и похищение. Многократно и худшем виде повторялась история с А.. Ю. Добрым.
Время Директории вообще было для города Киева эпохой хулиганства отменного. Из всех властей, которые царили над нами за эти пёстрые четыре года, ни при одной не расцвели такими пышным цветом налёты, грабежи и вымогательства...»
А вот что писал о первых днях правления Директории Андрей Дикий:
«Новая власть быстро захватила все государственные и общественные учреждения и уже на следующий день занялась работой. Прежде всего, приказом нового коменданта – австрийского капитана, галичанина Коновальца, было предписано все вывески на русском языке переменить на украинские. С утра до вечера трудились маляры и столяры, меняя вывески. Киев был «украинизирован» под редакцией галичан – «сечевых стрельцов», благодаря чему немало прирождённых украинцев-киевлян не понимали многих вывесок, т. к. каждый «стрелец» редактировал по-своему.
Одновременно с этим начались охоты на гетманцев и контрреволюционеров, во время которых одних просто пристреливали, а других «брали в плен» и препровождали в Педагогический музей – здание, где раньше заседала Центральная Рада.
Через несколько дней тысячи этих «пленных», как сельди в бочке, заполнили огромное здание музея. Позднее немцы, опасаясь расправы «петлюровцев», вывезли их в Германию».
Любые собрания оказались под запретом.
Пресса была взята под жесточайший контроль.
Были разогнаны профессиональные и иные рабочие организации.
Карательные подразделения петлюровцев, преследуя большевиков, расстреливали своих жертв без суда и следствия.
26 декабря 1918 года было сформировано правительство Директории – Совет Народных Министров УНР.
Возглавил его украинский социал-демократ В. Чеховский.
За исключением двух беспартийных, правительство состояло из представителей украинских партий, объединённых в Украинский Национальный Союз.
Правление Директории началось с разрушения старого государственного аппарата.
Было принято постановление о немедленном увольнении всех служащих (включая даже учителей), назначенных при гетмане. А ведь среди них было много хороших специалистов.
Часть из них была привлечена к судебной ответственности.
Первый премьер гетманского правительства М. Устимович был убит повстанцами, Ф. Лизогуб пропал без вести, некоторые министры сидели в тюрьме.
Но!
Распустив старый государственный аппарат, Директория не смогла навести порядок и организовать эффективное управление государством.
Сразу же началось подавление крупной промышленной и аграрной буржуазии.
Они были лишены избирательного права.
Проводились обыски в особняках миллионеров.
Было запрещено употребление русского языка.
В ночь на Новый год поспешно сняли все вывески и объявления на русском языке.
В петлюровской печати была развёрнута оголтелая пропаганда превосходства украинской нации.
Украинским парням официально рекомендовалось брать жён только из своей украинской среды в целях спасения казацкой нации от вырождения.
Преподавание русского языка было запрещено.
Началась насильственная украинизация.
Вот что вспоминал генерал Деникин о насильственной украинизации:
«Украинизация, начавшаяся с вывесок, в формах исключительно грубых и пошлых захватила школу, церковь, печать и вызвала новую чистку служивого элемента во всех сохранившихся ещё государственных учреждениях. Борьба с украинством была объявлена приказом Петлюры государственным преступлением, подлежавшим ведению полевых судов, причём под понятие его подводилась всякая критика действий Директории и поставленной ею власти. Приказ грозил ответственностью «по законам военного времени» и поручал наблюдение за его исполнением «всем чиновникам республики», вменяя им в обязанность «направлять виновных в ближайшие войсковые части или к коменданту». Точно так же по законам военного времени Директория обещала карать «всякую агитацию за пропаганду лозунгов бывшего гетмана о федерации (с Россией)». При всём этом члены Директории именовали себя представителями демократии, а введённый ими строй – демократической республикой».
Систематическая травля русских и евреев естественным образом приводила к массовым расстрелам, грабежам и погромам.
Шовинистическо-великоукраинская (или «нацистская») политика режима петлюровщины базировалась на антисемитизме и русофобии.
Здесь хотел бы привести некоторые абзацы из открытого письма главе Директории УНР атаману Симону Петлюре от Василия Шульгина – редактора газеты «Киевлянин»:
«Генерал Бертелло недаром публично признал Вас виновником всех ужасов, совершающихся по краю. Да, Вы – причина всех этих ужасных убийств и зверств, которым подвергается интеллигенция в городах и всё мало-мальски зажиточное крестьянство. Это Вы Вашими воззваниями и обещаниями натравили на них преступные или неустойчивые элементы…
Вы отлично знаете, что по переписи 1917 года 62 процента населения города Киева считают родным своим языком русский язык, и только 9 процентов – украинский. И вот Вы, называющий себя демократом, в угоду этим 9 процентам запретили все русские газеты, сняли или варварским образом уничтожили все вывески и надписи на русском языке, заменивши их безграмотным жаргоном галицийского происхождения. Под страхом смертной казни Вы запретили в русском городе Киеве, который считается колыбелью Руси, всякое проявление национальных стремлений, называя это государственной изменой. Подкованный сапог Коновальца, австрийского капитана, измывается над несчастным русским городом…
Захватив в плен город, сданный Вам презренным Скоропадским, Вы по тайному списку, составленному Коновальцем, расстреливаете по ночам беззащитных людей. Вы заперли их в музее, заманив туда обманным образом, и обрушили на их головы стеклянный потолок, искалечивши сотни людей, доверившихся великодушию Петлюры. Вы арестовываете их по всем дорогам, когда они бегут из Киева, сделавшегося огромным застенком…»
Фактически всю интеллигенцию (адвокатов, врачей, профессуру, учителей средних школ и т. п.) лишили политических прав.
Аннулировали свидетельства об образовании, выданные большевистской и гетманской администрацией.
Эти непродуманные шаги лишили Директорию поддержки национальных меньшинств и подавляющего большинства специалистов, промышленников, чиновников государственного аппарата.
3. Аграрная политика Директории.
Непоследовательность курса Директории проявилась, прежде всего, в разработке аграрной политики.
Было провозглашено о ликвидации частной собственности на землю и декларировано изъятие земли у помещиков без выкупа.
Этим Директория отвечала на запросы крестьянства.
Но сроки и порядок раздела земли не определялись.
То есть не давался ответ на главный вопрос: когда же крестьянство получит землю?
- Одновременно Директория стремилась успокоить и помещиков, пообещав им компенсацию затрат на разнообразные (агротехнические, мелиоративные и др.) усовершенствования, ранее проведённые в имениях.
- За помещиками оставались их дома, где они жили до сих пор, племенной скот, виноградники и.т.п.
- Было также объявлено о неприкосновенности земель промышленных предприятий и сахарных заводов, принадлежавших промышленникам и помещикам-сахарозаводчикам.
- Собственность и земли польских, австрийских и немецких помещиков оставались неприкосновенными.
«…Взять под охрану все принадлежащие иностранным подданным нетрудовые хозяйства и оставить их неприкосновенными».
- В руках зажиточных крестьян оставались участки площадью до 15 десятин земли.
Проявляя заботу об охране помещичьих земель, Министерство продовольственных дел в середине января 1919 года разослало инструкцию.
В ней требовалось «не допускать никаких самоуправных поступков на экономиях, а виновных привлекать к военному суду».
Большинство крестьян расценило эти мероприятия как помещичьи и прокулацкие.
Помещики, в свою очередь, тоже были недовольны политикой Директории.
Через 2 месяца правительство УНР обусловило передачу земли крестьянам несколькими обременительными обязательствами.
Владельцы за полученные участки должны были:
- передавать государству третью часть урожая,
- полностью оплачивать стоимость вспашки земли,
- предварительно выплатить все налоги.
Таким образом, аграрная политика Директории не удовлетворяла ни крестьянство, ни помещиков.
Крестьяне всё больше убеждались, что от Директории ни помещичьих, ни кулацких земель им не получить.
В одном из сообщений от 15 февраля 1919 года из села Чернятин Подольской губернии говорилось:
«Создалось у крестьян мнение, что им землю дают зимой, а летом землёй распоряжаются паны… Крестьяне настроены против Директории, элементы большевистские имеют большое влияние, как только придут большевики, то всё население присоединится к ним… Население очень хочет, чтобы большевики пришли как можно скорее, потому что они бьют панов и передают народу панское добро».
Из села Тёрновки той же губернии сообщали, что «большевиков ждут как друзей».
Директория продолжила практику реквизиции продовольствия.
Правда, в начале её действия в этом направлении были более мягкими, чем при Скоропадском.
Но когда положение Директории, усложнилось, она пошла на резкое увеличение норм хлебосдачи новым законом от 15 августа 1919 года.
Планировалось их увеличение в 3 - 5 раз.
В хозяйствах, которые имели свыше 16 десятин земли, урожай изымался полностью.
Принятые меры позволили Директории содержать армию и государственный аппарат.
Но ситуацию в городах они существенно не улучшили.
Крестьяне же, как всегда, несли на себе всю тяжесть войн, экономической анархии и государственного произвола.
4. Промышленность.
В области промышленности Директория провозглашала:
- Принятие мер по восстановлению промышленности.
- Введение рабочего контроля на производстве.
- Принятие мер по оказанию помощи безработным и другим категориям нуждающихся.
Директория декларировала преданность интересам рабочего класса, необходимость рабочего контроля.
Однако на деле Директория или её атаманы:
- подавляли забастовки,
- запрещали рабочие организации политического характера,
- разгоняли профессиональные союзы.
И при всём этом социально-экономические реформы были отложены.
- Сохранилась частная собственность на средства производства.
Фабрики, заводы, шахты, рудники и другие промышленные предприятия остались в руках капиталистов.
- Фабриканты и заводчики закрывали предприятия, выбрасывая рабочих на улицу.
- Народное хозяйство продолжало разрушаться.
- Рабочие массы голодали.
«Остановилось строительство, недостаток жилья ощущает каждый горожанин, в стране богатой хлебом, - города сидят без хлеба; мало освещены; останавливаются трамваи, чрезвычайно растут цены на предметы первой необходимости; сёла совсем не имеют света, кожи, мануфактуры, а поэтому переходят к натуральному хозяйству… Из-за недостатка топлива и смазки сокращается движение на железных дорогах; из-за отсутствия сырья и топлива не работают заводы, почта и газеты в провинции по большей части не получаются или доходят тогда, когда события выглядят уже по-иному… Стоимость денег падает, торговля превратилась в спекуляцию, и цены растут с каждым днём».
5. Торговля.
26 января 1919 года Директория упразднила временный Закон Гетманского правительства об уголовной ответственности за превышение предельно допустимых цен, спекуляцию.
Был принят новый закон, в соответствии с которым спекуляцией считались любые операции с товарами, сырьём, денежными знаками.
Закон предусматривал достаточно суровые наказания за спекуляцию.
Однако, несмотря, на суровые меры, торговля на «чёрном рынке» процветала.
Она причиняла огромные убытки государству, ухудшала и без того тяжёлое материальное положение малообеспеченных слоёв населения.
В целом политика правительства Директории в большинстве случаев носила декларативный характер.
Ни одно из социально-экономических мероприятий, о необходимости которых заявляла Директория, не было претворено в жизнь.
Всё это обусловило быстрый отход от Директории большинства населения.
Крестьянство и солдатские массы оказывали поддержку большевикам, начавшим наступление против петлюровцев.
Армия Директории разбегалась.
Ширились беспорядки и самоуправство местных атаманов.
Итак, политический курс Директории имел противоречивый, непоследовательный характер, что усиливало дестабилизация украинского общества.
Единственная забота Директории была о том, как бы удержать власть. А вовсе не о том, как бы принести пользу своему народу. Хотя об этом много и часто говорилось…
Чтобы создать впечатление демократизма новой власти, Директория 12-15 января 1919 года спешно провела «выборы» в «Трудовой конгресс».
С его помощью националисты пытались укрепить своё положение.
Но только вот выборы в Трудовой конгресс не вызвали никакого интереса у населения.
Да и далеко не везде они могли быть проведены вследствие анархии.
Было немало случаев, когда в населённых пунктах в несколько тысяч голосовало всего-навсего десятка-два «трудового элемента».
Большевики бойкотировали их.
Они использовали предвыборные собрания для разоблачения демагогического и антинародного характера деятельности Директории, её контрреволюционной сущности.
Большинство рабочих в выборах участия вообще не принимало.
Тем не менее, Конгресс был «выбран», и день его созыва назначен на 22 января.
Трудовой Конгресс открылся 23 января 1919 года, на следующий день после помпезных торжеств на Софийской площади.
Из 593 депутатов, как предусматривал избирательный закон, на конгресс прибыло около 400 (из них 36 от ЗУНР).
Заседание Трудового Конгресса, которому отводилась роль революционного парламента, Директория провела в Киеве в помещении оперного театра.
Главной задачей конгресса было придание власти Директории легитимного представительного характера.
Хотелось бы отметить вот что.
К тому времени, когда открылся в Киеве Трудовой конгресс, уже почти вся Украина была под властью украинского Советского правительства (Харьковского).
А украинские советские части, во главе с Таращанской и Богунской дивизиями, подходили к Киеву.
Все противоречия во взглядах на форму Украинского государства, его социально- экономический строй, внешнеполитические ориентиры с новой силой проявились в ходе работы конгресса.
Состав Конгресса раскололся на 3 непримиримых лагеря:
- « Селянскую Спилку» и группу Галагана.
Они выступали за доверие Директории.
- Меньшевиков, бундовцев и эсеров российской ориентации.
Они призвали участников форума брать власть в свои руки.
- Левые течения УСДРП (независимые социал-демократы) и УПСР (боротьбисты).
Они требовавли установления Советской власти, в органах которой находились бы исключительно рабочие и крестьяне.
«В напряжённой обстановке проходили заседания Конгресса в городском театре, битком набитом публикой в солдатских шинелях и, конечно, при оружии. У многих на поясах бомбы. Публика бурно реагировала на выступления ораторов, начиная от: «Слава!» и кончая свистом и матерной руганью… Волны махорочного дыма, шум, угрозы, одобрение… А издали доносится канонада – к Киеву подходят большевики. Генерал Греков сообщает Конгрессу, что они уже в Семиполках», - так описывал заседание один из его участников.
Руководитель сечевых стрельцов предложил образовать вместо Директории военный триумвират в составе С. Петлюры, командира корпуса Е. Коновальца и его заместителя А. Мельника.
- Один из лидеров украинских социал-демократов Н. Порш защищал парламентский путь развития.
Он высказался против как диктатуры пролетариата, так и военной диктатуры.
- Представитель эсеров Н. Шаповал доказывал, что необходимо немедленно установить в Украине Советскую власть, потому что именно этого требует трудовой народ.
Конгресс вынес решение о слиянии УНР с ЗУНР в одно государство – Соборную Украину.
Правда, к тому моменту правительства обоих сливающихся государств уже висели на волоске и готовились к дать дёру в сторону бывшей русско-австрийской границы.
Накануне закрытия Конгресса был принят Закон о форме власти в Украине.
В соответствии с ним вся полнота власти в Украине временно переходит к Директории.
Она получила право:
- издавать законы,
- осуществлять верховное управление в стране,
- формировать правительство.
Эти положения не вносили ничего нового в объём реальных полномочий Директории. Но закон делал власть Директории легитимной.
Из органа по руководству антигетманским восстанием она превращалась в высший орган власти, получив её как бы от Конгресса трудового народа.
Функции главы государства Конгресс поручил исполнять В. Винниченко.
Конгресс поручил Директории и Совету народных министров работать в направлении решения таких задач:
а) осуществление земельной реформы путём передачи земли трудящимся без выкупа;
б) ликвидация безработицы среди пролетарских слоёв населения путём восстановления работы промышленных предприятий;
в) оборона независимости республики.
Трудовой конгресс так и не смог развязать назревших проблем.
Декларации и постановления делегатов сразу же превращались в ничего не значащий клочок бумаги.
28 января в связи с угрозой захвата большевиками Киева Конгресс трудового народа прекратил свою работу и самоликвидировался.
Участники этого «выразителя воли всего украинского народа», по деликатному выражению И. Мазепы, «разъехались».
На самом же деле «разъезжаться» им было некуда, так как почти вся Украина уже была под властью большевиков.
И потому они, по выражению одного из участников Конгресса, «рассеялись и растворились в массах».
Часть из них успела бежать с Директорией и пережила с ней всю «колёсную эпоху».
Конечно же, Конгресс трудового народа был сформирован поспешно, на основе куриальной, непропорциональной избирательной системы и не выполнил учредительных функций.
Но он, всё же, стал попыткой создать революционный парламент Украины. Причём, на основе соборности украинских земель.
7. Атаманщина (атмосфера анархии и произвола).
На территории, ещё оставшейся под властью С. Петлюры, получает полную власть разнузданная атаманщина, подвергающая невероятным насилием рабочий класс и крестьянство…
Жизнь в украинской провинции с декабря 1918 года оказалась под контролем сотен местных командиров.
Это были атаманы и батьки, которые руководили повстанческими и военными формированиями.
Иногда подобные отряды защищали интересы отдельной волости или села.
Иногда воевали между собой.
Иногда сражались против городов, где «сидела» враждебная крестьянам власть. Власть, от которой только и было «проку», что получать приказы и принимать «карательные» и реквизиционные отряды.
Начав с сельских «вождей», атаманы очень скоро входили во вкус власти. И претендовали порой уже и на всеукраинскую власть.
Распадалась не только держава.
Но распадалась и армия УНР, которая состояла на 70 % из крестьянских повстанческих отрядов.
Атаманы не желали никому подчиняться, не хотели далеко удаляться от своих районов...
«Где собирается два украинца, появляется три гетмана», - гласила пословица.
Сельская Украина была поделена между несколькими десятками атаманов.
Они мнили себя вполне независимыми предводителями.
И могли переходить от петлюровцев к «красным», а попробовав «красной власти» - снова к петлюровцам.
Атаманы водили за собой «из огня да в полымя» слабо разбиравшееся в политике крестьянство.
Атаманы мечтали реализовать на Украине своё видение «воли и свободы».
Это была своеобразная вождистская, народная элита.
А «атаманская идея» заключалась в бесконтрольности местной власти самоорганизации сёл, которые враждебны городской культуре и городской власти.
В «атаманщине» заглавную роль играл «человек с ружьём». Человек, которому оружие открывало путь к вседозволенности.
Живучесть атаманщины связана с тем, что Петлюра не имел резервов, искал силы, на которые можно было опереться в борьбе с «красными».
Он был вынужден снабжать атаманов деньгами и оружием, чтобы объединить все антибольшевистские силы.
Другая сторона атаманщины - переход местной власти на территориях, контролируемых петлюровцами, к военным.
Владимир Винниченко писал:
« ...Атаманы не только военные дела решали, но все политические, социальные и национальные... Они вводили осадное положение, они ставили цензуру, они запрещали собрания».
К примеру, Болбочан на Левобережной Украине разгонял рабочие и крестьянские съезды, расстреливал и порол розгами рабочих и крестьян.
На местах атаманы были «богами».
«Болбочанскую» политику проводили и сечевые стрельцы Коновальца, с которыми Петлюра целиком консолидировался.
Их общими усилиями:
- Киев был объявлен в «осадном положении»,
- введена цензура на прессу,
- запрещены съезды и собрания.
Вот те основные черты, какими характеризовалась атаманщина (по определению Винниченко):
«Бесконтрольность, безответственность, самовластие, неспособность к организации, малороссийский патриотизм и нелепый шовинизм...»
«Атаманом мог стать всякий, кто хотел. Главным атаманам выдавалось удостоверение, что такое-то лицо уполномочено формировать « отряд», ему давалось несколько миллионов рублей и новый атаман начинал свою деятельность. Разумеется, ни отчётов, ни контроля, ни ответственности за деньги и за свою деятельность эти « национальные герои» по примеру « главного национального героя» не признавали. Формально они как будто подчинялись главному атаману, но в сущности эта « честолюбивая балерина» боялась этих атаманов, заискивала их расположения и не смела ни за какие преступления наказать этих героев, чтобы не потерять среди них популярности.
А потому эти атаманы и атаманцы свободно раскрадывали деньги, пьянствовали, бесчинствовали и устраивали еврейские погромы».
В итоге, как писал Винниченко:
«Политика атамана Балбачана в Харьковщине, Полтавщине, Екатеринославщине, политика Ангела в Черниговщине, политика атаманов Коновальца и Петлюры в Киевщине вскоре привела к тому, что почти вся Украина снова поднялась».
8. Еврейские погромы.
Чувствуя полную свою безнаказанность, петлюровцы перешли к массовому ограблению и истреблению еврейского населения.
В это время из уст в уста передавались страшные имена атаманов петлюровской армии.
Это был атаман Струк, который в Чернобыле собственноручно топил евреев.
- Это был атаман Соколовский, полностью очистивший от евреев Радомышль.
- Это были атаманы: Зелёный, Волынец, Козырь-Зирка, Григорьев, Лесник, Шепель, Лютый, Степовой, Трепет, Слива, Тютюник, Железняк, Дорошенко и другие.
Все они считали верховного атамана своим безусловным лидером.
И все они входили в состав вооружённых сил УНР, главнокомандующим которых был Петлюра.
Безнаказанность грабежа и убийства пьянила погромщиков.
Они чувствовали себя гигантами, «сверхчеловеками», которым дано право распоряжаться чужими жизнями.
Владимир Винниченко писал:
«...Я не буду приводить описаний всех тех ужасов, которые тяжёлым кошмаром стояли над Украиной в продолжение долгих месяцев. Достаточно сказать, что редко можно было встретить какое-либо местечко или город на территории атаманщины, где жили евреи, и где не погуляла бы атаманская рука, где не было бы грабежа, издевательств и убийств безоружных людей, начиная со стариков и кончая грудными младенцами...»
Чудовищные погромы прошли в Житомире, Бердичеве, Проскурове, Фастове.
В Фастове, к примеру, петлюровцы во главе с атаманом Семесенко сжигали жителей живьём в зданиях.
Они применяли медленное сжигание на огне, четвертование, вырезание букв и знаков на теле.
Хотелось бы отметить ещё вот что.
Все погромы имели грабительскую и садистскую подоплёку и сопровождались грабежами, изнасилованиями, всевозможными надругательствами, избиениями.
А теперь немного фактов.
Для массового уничтожения евреев во времена Директории были созданы специальные карательные отряды.
Они назывались «курени смерти».
По поручению Петлюры их формированием занимался будущий «вождь» ОУН Евген Коновалец.
Сценарий погромов был простой.
Евреев, первым делом, обвиняли в сочувствии к большевикам.
Требовали огромную контрибуцию (чтобы потом не рыться среди трупов).
Ну а получив её, начинали кровавую резню.
С убитых снимали одежду и обувь, срывали серьги, отрубали пальцы с кольцами.
Вот что по этому поводу писал в Нью-Йорке в начале 20-х годов прошлого века глава комитета помощи жертвам погромов, который действовал под патронатом Красного Креста Е. Хейфец:
«Еврейские погромы начинались и заканчиваоись по сигналам, чаще открытым, иногда скрытым. Все погромы, совершаемыерегулярными войсками Директории, проводились по определённому общему плану».
В Проскурове (ныне Хмельницкий) 15 феврвля 1919 года регулярные отряды петлюровской армии по приказу своего командующего атамана Семесенко за 4 часа вырезали 1650 евреев.
Ворвавшись в дома, свидетельствовал Хейфец, петлюровцы:
«Вынимали сабли и начинали рубить жителей без оглядки на возраст или пол… Они бросали ручные гранаты в укрытия. И целые семьи были уничтожены таким способом».
Каменец-Подольский.
«Некоторых евреев подвешивали за руки, и их палачи отрубывали разные части тела. Других живьём поджаривали на огне… Третьим вырывали языки, выкалывали глаза, отрезали носы».
Умань.
«Целые семьи уничтожены. Имели место многочисленные случаи умышленного варварства: отрубывание рук и пальцев, чтобы забрать золотые кольца, отрезание ног, носов, ушей, грудей».
«…Любимой игрой петлюровцев было ставить евреев в ряд, стрелять и наблюдать, скольких можно убить одной пулей».
Французский писатель Анри Барбюс в рассказе «Пока мы праздновали мир» так описывал ужасную картину одного из погромов:
«Лежат только трупы и трупы – пять, десять, двадцать, и ещё, и ещё, заколотые штыками, изрубленные, скорченные в предсмертных муках: дети и младенцы, одни с отрубленными головами, другие – с головами, разбитыми, словно яйца, о кирпичный угол…»
Полковник Фриденберг, член специальной комиссии войск Антанты на Украине в 1919 году заявил:
«Петлюра сам погромщик. Его армия – это банда погромщиков. Мы имеем особые доказательства этого».
Как пишет Финькельштейн Юрий в документальной биографии « Симон Петлюра»:
«С. Петлюра принёс в жертву евреев, дабы сохранить приверженность и поддержку озверевших от крови и безнаказанности «куреней смерти», «запорожцев», «серожупанников», «сечевых стрельцов» или обыкновенных бандитов, находившихся в подчинении бесчисленных ангелов, зирок, струков и шепелей. Никакой чёткой грани между «строевыми», « регулярными» частями и партизанской вольницей у петлюровцев не было...
...Житомирский погром проходил непосредственно на глазах самого Петлюры, одобрившего действия атаманов Захарчука и Петрова. С одобрения Петлюры действовали атаманы - погромщики Ангел, Ковенко, Палий, Удовиченко. Геноцид осуществлялся официально и изображался как военная победа петлюровцев. Подобные «победы» были одержаны в Овруче, Василькове, Домбровце, Коростене, Коростышеве, Полтаве, Кобеляках, Лубнах, Ромодане, Тараще, Богуслеве, Балте и других селах и местечках Украины. По самым приблизительным подсчётам, в ходе погромов погибло, как минимум, 150 тысяч человек».
Эти небывалые до того массовые еврейские погромы были репетицией холокоста.
При Петлюре по Украине прокатилось 1295 еврейских погромов. И как следствие их – тысячи убитых и замученных людей, сотни разрушенных и сожжённых городов и селений.
Атаман Петров, военный министр Петлюры, сказал пришедшей к нему делегации евреев:
«Еврейские погромы – это наше знамя!».
Можно привести и телеграмму Петлюры (февраль 1919 года) полковнику Семененко – непосредственному организатору печально известного погрома в Проскурове, о котором широко писали в то время европейские газеты.
Процитируем этот документ:
«Секретно и очень важно. Всё указывает на большевистское восстание части еврейского населения. Подавить беспощадно силою оружия, чтобы ни одна еврейская рука не поднялась в Подолии против возрождающейся Украины.
Главный Отаман».
С. Петлюра, как главный атаман войск Директории, полностью несёт ответственность за позорные действия командиров войск, группировок УНР против мирного еврейского населения.
Вот фрагменты из письма бывшего полковника армии УНР Гавриила Петровича Антоненко адвокату Ш. Шварцбарда Торресу (13 декабря 1926 года):
«...Действия Петлюры, поощряющие грабёж и насилие, и создали ту волну погромов, какие разразились с января 1919 г...»
«Петлюра лично назначая части, разрешая атаманам грабить и резать «жидов»…
«...о том, что С. Петлюра разрешил грабить и резать «жидов», в армии его все знали. Знали и то, что резня «жидов» расценивается им, С. Петлюрою, как храбрость, равная боевым на фронте заслугам...
...Все вышеизложенное точно и неоспоримо устанавливает тот факт, что Петлюра является главным виновником и организатором еврейских погромов на Украине...»
Но от петлюровцев страдали не только евреи, а и украинцы тоже.
Вот что, к примеру, рассказывала Татьяна Леоненко (Черниговская область):
«Когда в 1918 – 1920 годах гуляли по Украине петлюровские банды, дедушка работал у судовладельца капитаном, водил по Днепру пароходы, перевозил пассажиров и различные грузы. Рассказывал, что в районе Киева, Херсона и Пинска от петлюровцев просто не было житья: они нападали на пароходы и баржи, избивали и грабили людей, забирали ценные грузы.
Однажды петлюровцы напали на судно, которое вёл мой дедушка.
«Что вы делаете, люди добрые! – взмолился он. – Не трогайте груз! Пароход не наш, мы тут работаем по найму. Вы уедете, а хозяин с нас три шкуры спустит! Пожалейте нас, ведь у нас дома жёны и дети!» На свою беду, дедушка сказал всё это по-русски. Ох, как взбесились петлюровцы! «Ти москаль чи жид?! – закричали они. – Чому такою мовою говориш?!» Начали они избивать моего дедушку. Били сперва прикладами, потом – сапогами. Били жестоко, до крови. Так же зверски расправились со всей командой, многих матросов застрелили, одному, который пытался сопротивляться, отрубили руки и выкололи глаза. Женщин-пассажирок изнасиловали, всех ограбили. Дедушка мой после побоев стал инвалидом, тяжело болел и в 1924 году умер…
В нашем посёлке Радуль петлюровцы оставили о себе кровавую память. Сколько людей эти бандиты утопили в Днепре! Связывали несчастным руки колючей проволокой, привязывали на шею камень и сталкивали с обрыва в воду. В одной семье маленькая девочка от страха спряталась под печку. Её маму, папу и бабцшку гайдамаки зарубили шашками, а ребёнка не заметили. Могла бы выжить девочка, да на свою беду всхлипнула под печкой. Услышал это один из петлюровцев, за ножки вытащил девчушку из-под печки, вышел во двор, размахнулся что есть силы да головой об дверной косяк и ударил ребёнка! Всё это видел соседский мальчик Миша, который спрятался от бандитов на вербе. Его родителей в тот день убили, а Миша уцелел».
9. Директория и махновцы.
Директория стремилась не допустить конфликта с Нестором Махно.
Так как за ним стояли широкие массы крестьянства Екатеринославщины и Северной Таврии.
Петлюровское командование очень высоко ценило военные способности Нестора Махно.
К примеру, генерал-хорунжий, квартирмейстер украинской действующей армии Капустянский так отзывался о батьке:
«Атаман Нестор Махно был без сомнения способным, выдающимся человеком, и хорошо выполнял роль вожака повтстанческих революционных масс».
Представители Симона Петлюры официально обратились в штаб Махно с предложением заключить «союз» против белогвардейцев.
В то время махновцы действовали пока ещё как союзники большевиков. Поэтому предложение Петлюры Махно отклонил.
Но уже с середины августа 1919 года Махно стремится вступить в контакт с Петлюрой.
Он надеялся получить от Главного атамана патроны и оружие.
Однако перспектива союзных отношений с Деникиным в то время отталкивала Директорию от Махно.
В сентябре всё изменилось, потому что у махновцев и петлюровцев к этому времени оказался общий враг – «белый» режим.
Махновцы 14 сентября вошли в Умань.
А в Виннице находилась в то время ставка Петлюры.
С конной сотней личной охраны приезжает Главный атаман к Махно. Он предлагает совместно вести борьбу против Деникина.
Но Батько прикинулся больным.
И поэтому встречает гостей начальник штаба Шпота.
Видуха у него – на зависть самостийным. Соляной ус, чёрные очи, оселедец запорожский. И чешет на украинской мове почище Тараса Шевченко. Одним словом, щирый украинец, свой брат.
- Та и хде же ваш батько?
- Дуже захворав батько, пан головной атаман, вже боялысь, шо помре!
Вот этого Шпоту и отправил лукавый Махно на переговоры в Жмеринку.
В его лице Батько «изъявлял согласие», «признавал линию», «уважал старшинство» и «предлагал сотрудничество» на условиях «справедливого военного союза» в целях «полного освобождения ридной Украины от ига москалей, офицеров и коммунистов».
Разве же кто откажется от такого вот союзника?
Нет, конечно.
И Петлюра с радостью пошёл на этот союз.
20 сентября в Жмеринке был подписан договор о военном союзе при полной автономии каждой из союзных армий.
От УНР его подписали Петлюра и Тютюник, а от махновцев Волин и Губенко.
- Махно обязуется идти рейдами на восток – бить белых, резать коммуникации и глотки, рвать подбрюшье деникинской армии.
- А Петлюра стоит против красных, прикрывая заодно и его тыл.
- Раненых оставляем по хатам – петлюровцы их не забижают, при возможности, чем и помогут.
Идя на союз с Петлюрой, Махно, прежде всего, рассчитывал ослабить натиск деникинцев (у махновцев тогда был огромный обоз с ранеными).
К тому же у батьки наметился план, при определённых условиях уничтожить Петлюру.
И последнее. Он рассчитывал получить в достаточном количестве оружия и боеприпасов.
Махновцы заняли общий с армией Петлюры фронт в 44 километра у Умани.
20 сентября Петлюра подписал также и политический договор с махновскими представителями. По этому договору:
- Махновцам запрещалось проведение анархистской пропаганды в частях петлюровской армии и на землях, ею контролируемых.
- Махно была обещана автономия «махновского района» после общей победы над врагами.
- В оперативном отношении Махно обязывался согласовывать свои стратегические планы со штабом Петлюры.
На 26 сентября была назначена встреча Махно и Петлюры в Умани.
Но она не состоялась.
Потому что армия Деникина внезапно ударила по скоплениям войск противника на фронте Балта – Умань и быстро захватили стратегические центры: Балту и Умань.
Части сечевиков и Волынская группа петлюровцев вынуждены были отступить на Тульчин.
Этим самым были открыты незащищённые тылы Повтанческой армии Махно.
Хотя махновцам и петлюровцам предстояло вместе бороться и умирать, между их вождями сохранялось недоверие.
Самоуверенный Махно мечтал о том, что сможет «оторвать» от Петлюры как можно больше солдат. А может быть и сам возглавит объединённую украинскую армию.
Не смотря на обещание не вести анархистскую пропаганду в частях УНР, махновские агитаторы раздавали петлюровцам отпечатанную Культпросветом армии Махно листовку под красноречивым заглавием «Кто такой Петлюра?».
В ней Главный атаман обвинялся в «буржуазности» и в «продаже Украины французским и английским капиталистам».
Махно объяснял вынужденность и временность союза с Петлюрой.
Петлюровская контрразведка предупредила Главного атамана, что махновцы очень ненадёжные союзники и, по непроверенным слухам, готовят покушение на самого Петлюру.
И в самом деле, Махно принял решение как можно скорее убить Петлюру.
Даже посылал группу террористов. Только вот ничего из этого не получилось.
В ответ на махновскую пропаганду петлюровская стала обзывать союзников-махновцев «разбойниками» и «разрушителями».
15 декабря 1919 года представители Махно прибыли в Екатеринослав. Здесь они договорились с петлюровцами о совместных действиях против белогвардейцев. А также об обеспечении махновских частей вооружением, одеждой и продовольствием.
Махновцы получили вагон патронов и полвагона винтовок.
Но получив оружие, Махно, тут же, выступил против Директории.
Он уничтожил роту петлюровцев и захватил Синельниково.
В конце декабря 1919 года Махно, договорившись о совместных действиях с большевиками, попытался выбить части УНР из Екатеринослава.
Но тут махновцы потерпели поражение, многие из них погибли.
После этих событий о союзе махновцев с Директорией нечего было и думать.
III. Внешняя политика Директории.
Директории удалось добиться расширения международных связей УНР.
Украину признали: Венгрия, Чехословакия, Голландия, Ватикан, Италия и ряд других государств.
Но ей не удалось наладить нормальные отношения со стороны стран, от которых зависела её судьба:
Советской Россией.
- Государствами Антанты.
- Польшей.
Авторитету УНР на международной арене наносили огромный урон работники её дипломатических представительств.
И, в первую очередь, своими спекулятивными комбинациями с валютой и закупками товаров, скандалами, неприкрытой семейственностью, незнанием языков и особенностей стран пребывания.
А также просто отсутствием культуры поведения.
К примеру, глава делегации УНР на Мирной конференции в Париже Г. Сидоренко в составляемых им нотах употреблял оскорбительные выражения, часто заканчивая их угрозами по адресу тех или иных держав.
Вот что писал Владимир Винниченко по этому поводу:
«Только стыд и смех возбуждали эти миссии, посольства, комиссии – всё это «представительство» атаманско-хуторянской государственности. Мужиковатые, неуклюжие, иногда мало образованные люди, часто не ездившие дальше своей Сквиры и в большинстве случаев не знавшие как следует ни одного языка (даже украинского), носившие почти всю жизнь вышитые рубашки или косоворотки, а о дипломатии знавшие из бульварных романов, - эти люди, забыв всякий стыд, одевшись в смокинги и не зная даже, как эти смокинги одеваются, полезли в буржуазные и дипломатические салоны, министерские передние представлять нашу трудовую, измученную, неграмотную нацию.
Разумеется, они считали своей обязанностью жить как можно пышнее, разбрасывать как можно щедрее деньги, ибо это проистекало из их задачи: представить такую нашу государственность, которая была бы «как у людей», т. е. буржуазную. И все эти комиссии, посольства, члены которых получали неслыханное в Европе колоссальное жалованье, жили только в первоклассных отелях, ездили только в автомобилях, ели только в самых дорогих ресторанах.
Что же они делали? За что украинский народ должен был платить такие огромные деньги этим людям? Они ничего не делали. Они слонялись по ресторанам, отелям, кабакам, притонам, - так проводили они жизнь…
Кража денег, распутство, деморализация, какая-то вакханалия моральной мерзости, лодырничества, лени, бессмысленной жалкой жизни – всё это чем дальше, тем становилось всё более нормальным состоянием «представительства» атаманско-украинского правительства за границей».
IV. Причины поражения Директории.
Директория официально была ликвидирована 20 января 1920 года Указом С. Петлюры.
Ну а фактически Директория УНР правила на большей части территории Украины всего-навсего 1,5 месяца.
И после этого под ударами советских войск она вынуждена была оставить украинскую столицу.
С этого момента для Директории начинается период политической нестабильности.
Период жестокой борьбы за власть.
Период безуспешных поисков надёжной внешней и внутренней поддержки.
Период нескончаемых переездов (Винница – Проскуров – Ровно – Станислав – Каменец-Подольский).
Период реорганизаций правительства (6 раз менялся его состав) и кардинальной смены официальной политической линии.
Вот что писал обо всём этом Владимир Винниченко:
«…Пришло «вагонное» существование, шатания по станциям, местечкам без прибежища, без порядка, без войска, без территории и с врагами со всех сторон. Были моменты, когда под властью украинского атаманско – «социалистического» правительства было только несколько вёрст железной дороги, занятой правительственными вагонами, в которых жили правительство, партии, чиновники и войско». Что-то похожее на цыганский табор…
Директория живёт в вагонах, вокруг которых горы мусора, грязи. Министры ругаются, грызутся, жалуются, арестовывают друг друга. Войска нет, только одни штабы и атаманы во главе с Головным атаманом – «балериной». Этот смешной, вредный для нашего движения человек не остановится не перед чем, покуда есть хоть пядь территории и два-три человека, перед которыми он может грациозно позировать, тогда он чувствует себя при деле».
А в народе распевали частушки, где были такие слова:
Ох, ты славная Директория,
А где же твоя территория?
В вагоне вся Директория,
Под вагоном её территория.
Так почему же Директории не удалось надолго удержаться у власти?
Крах Директории был обусловлен следующими причинами:
1. Недальновидная, нерешительная, противоречивая и непоследовательная внутренняя политика:
А) Директории не удалось создать эффективно работающий государственный аппарат, систему законодательных и исполнительных органов, как в центре, так и на местах.
Правительство (которое за короткий период времени 6 раз меняло свой состав) было неспособно управлять страной.
На подконтрольных УНР территориях свои «порядки» устанавливали военные коменданты, начальники гарнизонов, местные атаманы.
А призрачная власть кабинета министров распространялась практически только на «столичный» город: сначала Винницу, потом Каменец-Подольский.
В результате этого безвластия: анархия, нарастающий хаос, буйный расцвет атаманщины, бандитизм, еврейские погромы, многочисленные антиправительственные заговоры как «справа», так и «слева».
Владимир Винниченко писал:
«…Разбои, грабежи и убийства среди белого дня совершались в самой столице атаманщины… в «провинции» (то есть в окрестностях «столицы») бесчинствовали в местечках комиссары, коменданты и мелкие атаманы, в деревне же никакой власти не было, и крестьяне часто окапывались рвами, окружая себя пушками и пулемётами, не пускали к себе «народной» власти…
…Вся деятельность «социалистического правительства» представляла собою злостную карикатуру на правительство.
…В каждом «министерстве» были громадные штабы чиновников, скопившихся все в том же несчастном Каменце и беспорядочно суетившихся точно толпа обывателей на пожаре. Все они за свою бесцельную суетню получали жалование, все бюрократически грызлись между собой, подсиживали, арестовывали друг друга и вносили ещё большую деморализацию и разложение в общую жизнь».
Б) Население было недовольно социальной программой Директории:
Крестьянство – аграрной политикой.
Оно обвиняло Директорию в прокулацкой политике.
Рабочие тем, что Директория и её атаманы подавляли забастовки, запрещали рабочие организации политического характера, разгоняли профсоюзы.
Интеллигенция, которую новая власть ограничила в избирательных правах и причислила к «помещикам и капиталистам».
Русскоязычное население – насильственной украинизацией.
Владимир Винниченко писал:
«Политика атамана Болбочана в Харьковщине, Полтавщине, Екатеринославщине, политика Ангела в Черниговщине, политика атаманов Коновальца и Петлюры в Киевщине вскоре привела к тому, что почти вся Украина снова поднялась».
Украинский премьер «колёсного» периода Исаак Мазепа в своей книге «Украина в огне и буре революции» приводит слова Е. Коновальца:
«…Крестьяне, вместо того, чтобы помогать нам, нападают на наши обозы, не дают даже воды, гонят нас со словами: «Чего вам тут нужно? Идите от нас! Мы сами дадим себе совет!»
Дисседент-антисоветчик генерал Пётр Григоренко в своей книге «В подполье можно встретить только крыс…» вспоминал:
«О петлюровцах по сути дела ничего не знали. Но когда явились двое наших односельчан, которые побывали в плену у петлюровцев, где отведали шомполов и пыток «сичових стрильцив», безразличие к петлюровцам сменилось враждой и советская агитация против «петлюровских недобитков» стала падать на благодатную почву».
2. Развал Армии УНР.
Владимир Винниченко писал:
«…По всей… Украине со всеми гарнизонами и фронтами насчитывалось тысяч до ста. Войско, вступавшее в Киев вызывало у всех восхищение своей дисциплинированностью, выправкой, бодрым и молодцеватым видом.
Директория пробыла в Киеве 1,5 месяца. За это 1,5 месяца на формирование армии было выдано 300 миллионов рублей. И вот, за неделю или за две до того как мы были выгнаны из Киева, когда повстанцы уже взяли Полтаву, военный министр дал Директории точный и подробный отчёт о количестве нашего войска по всей Украине: по всей Украине, на всех фронтах, со всеми гарнизонами и резервами было 21 000 человек».
Восприняв от Украинской Центральной Рады традиции комплектования частей «под конкретного атамана», Директория тем самым укрепила местечковый вариант патриотизма и военной тактики.
Даже талантливые командиры – А. Осецкий, Е. Волох, П. Болбочан, В. Тютюник, И. Божко и другие – часто вносили далеко не удачные коррективы в планы Генерального штаба и Головного атамана.
Военный министр Александр Шаповал, удручённый неразберихой на фронте, докладывал Петлюре:
«Фактически наша армия не имеет командующего фронтом. Вы отдаёте свои приказы, Андрей Мельник (начальник штаба армии) – отдаёт свои, а генерал Греков (наказной атаман) из Одессы также свои».
Командиры отрядов проявляли самоуправство. А нередко и самодурство, авантюризм.
Они не желали осваивать современные методы боя и управления.
Приходилось постоянно делать кадровые рокировки, посылать карательные отряды против мятежных частей, казнить атаманов.
Созданная в конце 1918 года многочисленная повстанческая крестьянская армия после ликвидации режима П. Скоропадского быстро разошлась по домам, словно «растаяла, как снег на солнце».
Под влиянием большевистской аграрной политики части Директории начали переходить на сторону большевиков.
Одной из первых, причём без всякой агитации со стороны большевиков, «большевизировалась» Днепровская дивизия, находившаяся в Святошине под Киевом.
Симон Петлюра срочно вывел её за пределы столицы. Но это не помогло.
В селе Григоровка собрался крестьянский съезд с участием бойцов Днепровской дивизии.
Он выдвинул требование передать власть Советам и национализировать крупные предприятия.
В обращении к Директории отмечалось, что «вооружённый народ силой оружия будет добиваться своих прав».
На съезде были избраны ревком, совет дивизии, и её атаман - Зелёный (Д. Терпило).
В Триполье, где разместилась дивизия, Петлюра послал войска для разоружения «бунтовщиков».
Последние перешли на левый берег Днепра. Они частично разбили, а частично присоединили к себе воинские подразделения Директории, дислоцированные в этом районе. И захватили Золотоношу, Гребенку, Ржищев, Черкассы.
Здесь начала формироваться новая администрация под предводительством украинских левых эсеров и незалежников.
В конце января 1919 года «большевизировались» части Заднепровской дивизии, расположившиеся на громадной территории в Южной Украине.
По приказу руководства партии украинских левых эсеров штаб в составе атамана Н. Григорьева, Ю. Тютюника и С. Савицкого вышел из подчинения Директории.
После чего под советскими лозунгами начал боевые действия против белогвардейцев и войск Антанты на фронте от Бессарабии до Перекопа.
Дивизия Григорьева пополнялась за счёт многочисленных повстанческих отрядов крестьян.
О поддержке Советов объявили и отряды «батьки» Махно, находившиеся в районе Гуляй-Поля (Екатеринославщина).
К весне 1919 года большая часть армии УНР стала совершенно небоеспособной.
У Петлюры осталось только две боеспособные силы:
- Запорожский корпус во главе с атаманом П. Болбочаном и
- корпус сечевых стрельцов под командованием Е. Коновальца.
Но даже опора режима – сечевые стрельцы были дезорганизованы.
Их лидер полковник Коновалец писал:
«…Из-за того, что нет резервов, все утомились, любая идея гаснет, хочется одного: спать».
Петлюра, пытаясь спасти от развала армию, издаёт приказ, гласящий, что за сдачу в плен, паникёрство, дезертирство, неисполнение боевых приказов будет следовать смертная казнь.
Но эти жестокие приказы, как и многие другие, уже «не работают» и не могут спасти армию от развала.
3. Отсутствие модели государствообразования, которая бы отвечала тогдашним реалиям.
В рядах руководителей Директории не было единства во взгляде на перспективу национально-государственного строительства.
За время существования Директория в той или иной мере опробовала 3, по сути, отличные формы общественной организации:
; Парламентская республика.
; Республика Советов.
; Военная диктатура.
4. Отсутствие единства среди членов Директории относительно ближайшей политики, личное соперничество (что, к сожалению, издавна повелось среди украинцев) и противостояние В. Винниченко и С. Петлюры.
Бесконечное выяснение отношений между партиями и отдельными политическими деятелями.
Борьба за власть между различными политическими партиями (украинские эсдеки, украинские эсеры, «боротьбисты»).
Всё это вместе взятое, не могло не ослабить авторитет Директории среди населения, особенно среди крестьян.
Яркую характеристику этой «господствующей демагогической части украинской интеллигенции» даёт бывший самостийнический сенатор и министр, вращавшийся в их среде и хорошо их знавший украинец С. Шелухин:
«Работа этой части интеллигенции, хотя и незначительной, но благодаря духовной дефективности и патологической жажде власти над народом и всем – была разрушительной. На деле они показали себя бездарной и разрушительной силой, лишённой от природы конструктивного мышления. Я два раза, по необходимости, был министром юстиции и оба раза отказался, после попытки работать продуктивно в составе неспособного партийного большинства. Проявив жажду власти, эти люди создавали негодные правительства, какие уничтожали свободу нации и не выявляли ни малейшей способности к конструктивной работе. Узость понимания, свойство думать по трафарету, недостаток критики, самохвальство, нетерпимость к инакомыслящим, упрямство, неспособность разобраться в фактах, непригодность предвидеть и делать выводы из собственных проступков, неустойчивость и недостаток чувства настоящей ответственности за работу – их отличительные свойства…».
5. Недооценка Директорией большевистской агитации и пропаганды, которая последовательно и целенаправленно влияла на украинское население, создавая у него привлекательный образ Советской власти.
6. Неблагоприятные внешнеполитические условия.
Территория Украины стала ареной битвы для войск Советской России, белогвардейцев, Антанты, поляков.
- Руководство Директории оказалось в международной изоляции.
Ориентация на страны Антанты не оправдалась. Антанта отказалась помочь Директории (из-за активной антиукраинской пропаганды поляков и белых, участия в Директории представителей левых партий и др.).
Страны Антанты не поддерживали идею независимой УНР.
А Польша нарушила условия соглашения с УНР, перейдя к захвату её территорий.
7. Широкие массы Украинского населения не осознавали общенациональных интересов, необходимости создания и укрепления независимого украинского государства.
Значительная часть русских, русифицированных рабочих городов Украины в основном поддержала большевиков.
Что касается крестьян то, историк О. Субтельный отмечал:
«…Необразованный, забитый и политически незрелый крестьянин знал, что он не хочет, но не мог с уверенностью сказать, за что он борется. Крестьянин понимал, что он трудящийся, которого эксплуатируют. Но крестьянину тяжело было осознать более сложную идею национальной независимости, и лишь под конец гражданской войны многие более-менее образованные крестьяне стали склонятся на её сторону. Но на тот момент лучшая возможность завоевания независимости была утрачена».
Хотелось бы обратить внимание на следующие слова Владимира Винниченко:
«…Мы всю вину сваливали на русских большевиков: это они, дескать, шли на Украину со своими войсками и били нас! И опять-таки необходимо открыто и искренно сказать, что если бы против нас не было восстания нашего собственного крестьянства и рабочих, то российское советское правительство ничего не смогло бы сделать против нас. И снова… Не большевистские агитаторы разлагали наши республиканские войска, так геройски дравшиеся с гетманцами и немцами, а мы сами, наша болбочановщина, петлюровщина, коновальщина.
И не российское советское правительство выгоняло нас из Украины, а наш собственный народ, без которого и против которого, ещё раз повторяю, российские советские войска не могли бы занять ни одного уезда нашей территории».
Об этом же писал и Андрей Дикий:
«…Украина вовсе не была завоёвана великороссами, а освоена пропагандой большевистских идей, за которыми пошла активная политическая часть населения Украины, которая и вынудила к бегству Директорию.
Второй вывод: социальные общероссийские лозунги большевиков оказались сильнее национально-шовинистических лозунгов Центральной Рады и Директории. Третий вывод: - гражданская война на Украине вовсе не была борьбой за национальное освобождение украинского народа, а социальной революцией, как и во всей России. Четвёртый и последний вывод: группа украинских сепаратистов-шовинистов вовсе не отражала волю населения Украины в годы Гражданской войны и не имеет ни формального, ни морального права выступать от имени Украины теперь».
Вот всё это и было теми слабыми сторонами Директории, которые не дали возможности ей надолго удержаться у власти и утвердить независимость УНР.
Conseil des Cinq-Cents ).| Исполнительная директория | |
|---|---|
| Общая информация | |
| Страна | |
| Дата создания | 2 ноября 1795 |
| Предшествующее ведомство | Национальный конвент |
| Дата упразднения | 10 ноября 1799 |
| Заменено на | Французский консулат |
| Аудио, фото, видео на Викискладе | |
Конституция III года
Провал стабилизации (1795-1797)
Успех политики стабилизации режима и революции зависел от нахождения решения основных проблем, унаследованных от термидорианского периода: войны с первой коалицией и внутренними экономическими и финансовыми проблемами. Заключённые в узкие границы республики с ограниченным избирательным правом, исключая и народ и аристократию, термидорианцы применяли все меры предосторожности против диктатуры исполнительной власти, что не оставляло никакой другой альтернативы, кроме слабого государства или обращения к армии.
Первая Директория
6 брюмера 741 депутат занял свои места; 243 из них, по жребию, старше 40 лет, составили Совет старейшин, а остальные - Совет пятисот. Членам Конвента, благодаря указу о двух третях, удалось избежать фиаско, но они явно были в проигрыше. Тем не менее, 394 из них были выбраны в силу указа о двух третях. Как было предусмотрено, остальные 105 должны были быть «добавлены». Тем не менее в новую треть вошли только четыре бывших депутата конвента.
Главными проигравшими были остатки монтаньяров. Также были избраны 64 «прогрессивных»" депутата, в том числе Одуин, Пултье и Марбо . С другой стороны количество избранных правых депутатов было впечатляющим: 88 из них откровенно выражали контрреволюционные взгляды, а 73 других были умеренными роялистами. И наконец, как показатель сокрушительного поражения уходящим депутатам конвента, было появление призраков из прошлого: бывших членов Учредительного и Законодательного собрания .
Сторонники конституции были умеренных взглядов: республиканцы и термидорианцы составляли блок из 381 депутата. Решительные противники как террора, так и реставрации, им удалось удержаться у власти и они вовсе не были намерены отказываться от неё. Режим, установленный в III году, не был парламентским, но без широкой базы «вечные», как их стали называть, в конечном счете рисковали лишиться своей гегемонии.
Совет пятисот составил список из пятидесяти имен, в том числе Сийес , Баррас , Рёбелль , Ларевельер-Лепо , Летурнер и сорок пять непримечательных депутатов. Но Сийес отказался служить и Карно был выбран вместо него. Директора разделили свои задачи в соответствии со своими пожеланиями и своим опытом. Пять директоров, все голосовавшие за казнь короля, принадлежали к термидорианцам, монополизировавшим власть в предыдущем Национальном конвенте. Но разные темпераменты и политические амбиции директоров означали, что их сосуществование будет трудным.
Заговор Равных
Буквально в тот момент, когда Директория только приступила к своей деятельности, инфляция достигла завершающей стадии: 100-франковый ассигнат стоил 15 су и цены росли ежечасно. За четыре месяца выпуск бумажных денег увеличился в 2 раза и достиг 39 миллиардов. Бумажные деньги печатали каждую ночь для использования на следующий день. 30 плювиоза, год IV (19 февраля 1796), выпуск ассигнатов был прекращён. Правительство решило вновь вернуться к звонкой монете. Результатом была растрата большей части оставшегося национального достояния в интересах спекулянтов.
Зима была страшная, тем более, что крестьяне прекратили поставки и рынки оставались пустыми. В сельской местности бандитизм распространился настолько, что даже мобильные колонны Национальной гвардии и угроза смертной казни не привели к улучшению. В Париже многие бы умерли от голода, если бы Директория не продолжила распределение продовольствия; но как и в IV году было зарегистрировано более 10 тысяч голодных смертей в одном только департаменте Сены. Это привело к возобновлению якобинской агитации. Но на этот раз якобинцы прибегли к заговорам, и правительство опять начало старую термидорианскую политику качелей.
Еще раз маятник качнулся вправо, на этот раз с массовым притоком роялистов в ассамблею.
Завоевания
Однако Бонапарт своими успехами в Италии сделал свой фронт главным в кампании 1796-1797 годов. Перейдя Альпы по так называемому «карнизу» приморской горной гряды под пушками английских судов, Бонапарт 9 апреля 1796 года вывел свою армию в Италию. В ослепительной кампании последовали ряд побед - Лоди (10 мая 1796), Кастильоне (15 августа), Арколе (15-17 ноября), Риволи (14 января 1797). Первый итальянский поход Бонапарта завершился блестящим успехом и вызвал первые трения с Директорией. Она по-прежнему считала Италию второстепенным театром военных действий. Главной целью ставилось присоединение левого берега Рейна и наступление рейнских армий на Вену.
Но Бонапарт не хотел уступать пальму первенства своим соперникам - командирам рейнским армий Гошу и Моро. Он заботился не о левом береге Рейна, а торопился самостоятельно заключить мир с Австрией и закрепить свои завоевания. Не дожидаясь санкции Директории, 17 октября в Кампо-Формио был заключён мир с Австрией, закончивший Войну Первой коалиции, из которой Франция вышла полной победительницей, хотя Великобритания продолжала воевать. Австрия отказалась от Нидерландов, признала границей Франции левый берег Рейна и получила часть владений уничтоженной Венецианской республики.
7 декабря 1797 года Бонапарт прибыл в Париж, а 10 декабря был триумфально встречен Директорией в полном составе в Люксембургском дворце . Несметная толпа народа собралась у дворца, самые бурные крики и рукоплескания приветствовали Наполеона, когда он прибыл к дворцу. Мир Кампо-Формио был подписан после 18 фрюктидора, события, вернувшего революционной республике чрезвычайные меры внутри страны и триумф в войне с Европой; террор и победа - парадоксальная комбинация с распределением ролей, Баррас - в первой и Бонапарт - во второй.
18 фрюктидора
Согласно конституции первые выборы трети депутатов, в том числе и «вечных», в жерминале V года (март-апрель 1797), оказались большим успехом для монархистов. Республиканцы были разгромлены во всех, кроме десятка департаментов. Всего одиннадцать бывших депутатов конвента были переизбраны, некоторые из которых были роялистами. Республиканское большинство термидорианцев исчезло. В советах пятисот и старейшин большинство принадлежало противникам Директории. Председателем Совета пятисот был избран монархист генерал Пишегрю , а Совета старейшин - Мабуа. Закон 3 брюмера IV года был отменён. Все амнистированные «террористы» лишались права занимать общественные должности. Законодательство против неприсягнувших священников было приостановлено. Началось массовое возвращение эмигрантов.
Между тем, ободренные пассивностью директоров, правые в советах решили выхолостить власть Директории, лишив её финансовых полномочий. Карно, один из директоров, следуя конституции, пытался найти компромисс. Когда большинство директоров решилось действовать, конфликт между Директорией и советами вступил в решающую фазу. В отсутствие указаний в Конституции III года по вопросу возникновения такого конфликта, он мог быть решен одним из двух способов: либо обратиться к народу по линиям II года, либо прибегнуть к армии, что, согласно своей природе, режим и избрал. Пример республиканца, генерал Гош, был назначен в военное министерство - тем более, что его самбро-маасская армия уже в течение десяти дней маршировала на Париж, что было нарушением 60-мильной зоны.
Бонапарт и Гош поддерживали Директорию; происходило это до заключения Кампо-Формийского мира и приход к власти роялистов ставил под сомнение завоевания в Италии. Бонапарт направил генерала Ожеро , чтобы принять командование вооружёнными силами Директории. Советы поняли опасность и попытались сформировать батальоны Национальной гвардии из зажиточных секций Парижа. Но было поздно. 18 фрюктидора V года (4 сентября 1797), Париж был помещен на военное положение. Сопротивления не было никакого, и декрет Директории объявлял, что все, кто призывает к реставрации монархии, будут расстреляны на месте. В Париже были расклеены плакаты с перепиской Пишегрю с эмигрантами, захваченной Бонапартом в Италии. Карно и Пишегрю бежали. В 49 департаментах выборы были аннулированы, 177 депутатов были лишены полномочий, а 65 были приговорены к «сухой гильотине» - депортации в Гвиану , 42 газеты закрыты и репрессивные меры против эмигрантов и священников вновь введены в действие. Эмигрантам, вернувшимся самовольно, было предложено в двухнедельный срок покинуть Францию под угрозой смерти.
Падение Республики (1797-1799)
Переворот 18 фрюктидора является поворотом в истории режима, установленного термидорианцами; это положило конец конституционному и относительно либеральному эксперименту. Вторая Директория, как это стали называть, прибегла к чрезвычайным репрессивным мерам и подавлению своих противников. Но если диктатура этой второй Директории и держалась на террористических методах, эти методы никогда не были столь же жёсткими, как в 1793, угроза извне не была так остра, и гражданская война в большей мере подавлена. С установлением Континентального мира, Директория смогла уделить больше внимания внутренней политике, но всё же не преуспела в завоевании общественного мнения и одобрения.
Вторая Директория
Директория попыталась консолидировать победу во фрюктидоре. Два новых директора были выбраны вместо Карно и Бартелеми - Мерлин и Франсуа Нёфшато . Конфликт стимулировал вопросы по реформе конституции - право роспуска советов, ежегодные выборы в военное время - но дальше вопросов дело не пошло.
Весной 1798 предстояли очередные выборы. Так как посты отстранённых депутатов не были замещены, предстояло избрать 473 депутата - почти 2/3 состава советов. Подавление правых давало преимущество левым. Агитация экс-якобинцев усилилась. Циркулировались списки, в которых в числе выборщиков и депутатов фигурировали имена бывших членов робеспьеристского Комитета общественного спасения Ленде и Приера из Марны , якобинцев Друэ , Паша .
В результате якобинцы победили в своих старых зонах влияния - Пиренеи , центр Франции, Норд, Сартр и Сене. В общем, около сорока департаментов голосовало за левых, пять - за монархистов и остальные более-менее поддерживали правительство. Напуганная призраком возрождения якобинизма, Директория совершила очередной поворот вправо. Советам прежнего состава предоставили право утвердить списки вновь избранных. В 26 департаментах вместо одного собрания выборщиков создавали два и Директория выбирала «выгодных» ей депутатов. По закону 22 флореаля V года (11 мая 1798) 106 депутатов не были утверждены.
Таким образом Директория сумела образовать поддерживающее её большинство. Платой была ещё большая дискредитация режима. Оставшиеся в советах депутаты как слева, так и справа, были настроены на любые компромиссы, лишь бы отомстить Директории.
Экспансия
После договора Кампо-Формио только Великобритания противостояла Франции. Вместо концентрации своего внимания на оставшемся противнике и поддержания мира на континенте, Директория начала политику континентальной экспансии, уничтожившей все возможности стабилизации в Европе. Теперь Франция окружила себя «дочерними» республиками, сателлитами, политически зависимыми и экономически эксплуатируемыми: Батавская республика , Гельветическая республика в Швейцарии, Цизальпинская , Римская и Партенопейская (Неапольская) в Италии.
Были составлены планы вторжения на Британские острова под командованием Бонапарта, но 23 февраля 1798 он предоставил доклад, что проект неосуществим. Тогда было решено обратиться к британским позициям на Востоке. Последовал египетский поход , который добавил к славе Бонапарта. Однако, когда он установил свою власть над Египтом, армия оказалась блокированной и флот был уничтожен во время битвы при Абукире . Бонапарт попытался прорвать блокаду, начав поход в Сирию, но провал осады крепости Сен-Жан д’Акр в мае 1799 года ставит крест на этой попытке.
Весной 1799 война становится всеобщей. Вторая коалиция объединила Британию, Австрию, Неаполь и Швецию. Египетский поход привёл Турцию и Россию в её ряды. Турция пропустила русский флот через проливы для высадки войск в Италии, и Австрия разрешила проход через её территорию. Нехватка средств была решена в Лондонском договоре (29 декабря 1797). Россия получала изначально 225 000 фунтов и 75 000 ежемесячно. Военные действия начались для Директории крайне неудачно. Уже в апреле 1799 русско-австрийские войска вошли в Милан. Вскоре Италия и часть Швейцарии были потеряны и республике пришлось оборонять свои «естественные» границы. Австрийцы начали действовать в Швейцарии. Под угрозой оказалась и Батавская республика - в августе англо-русские войска высадились в Хелдере с целью наступления на Бельгию и северную Францию. Как и в 1792-93 гг. Франция оказалась под угрозой вторжения.
Последнее усилие
Опасность пробудила национальную энергию и последнее революционное усилие. На очередных выборах весной 1799 года прошёл ряд левых депутатов, и Директория на этот раз не решилась на новый переворот. В этот раз его совершили обновлённые советы пятисот и старейшин. Жертвой стала сама Директория. 30 прериаля, VII года (июнь 18, 1799) советы переизбрали членов Директории, приведя «настоящих» республиканцев к власти и провели меры, в некоторой мере напоминавшие меры II года. Из её состава по жребию вышел наиболее энергичный её член - Ребелль , на его место был выбран Сийес . Членов Директории заставили уйти в отставку, ряд министров был замещён. По предложению генерала Журдана был объявлен призыв пяти возрастов. Был введён принудительный заём на 100 млн франков. 12 июля был принят закон о заложниках из числа бывших дворян.
Страх перед возвращением даже тени якобинизма и привел к финальному решению покончить раз и навсегда с возможностью повторения времён республики 1793 года. В то же время военные неудачи стали поводом попыток роялистских восстаний на юге и нового движения в Вандее .
К этому времени военная ситуация изменилась. Сам успех коалиции в Италии привёл к изменению планов. Было решено перебросить австрийские войска из Швейцарии в Бельгию и заменить их русскими войсками с целью вторжения во Францию. Переброска была произведена настолько плохо, что позволила французским войскам вновь занять Швейцарию и разбить противников по частям. Корпус Корсакова был разбит при Цюрихе - все усилия перехода через Альпы армией Суворова оказались напрасными, а победа Брюна при Бергене заставила англо-русские войска эвакуировать побережье.
18 брюмера
Кризис был предотвращён. Но на долго ли? Ежегодные выборы приносили неопределённость вместо стабильности. Ещё со времени 18 фрюктидора стало складываться мнение о необходимости пересмотра конституции. Но легально конституцию было почти невозможно изменить, а в приближающихся новых выборах на это не оставалось и времени. Именно в этой тревожной обстановке брюмерианцы, как они были названы позже, среди них Сийес , Фуше и Талейран , планируют еще один, более решительный, переворот. Еще раз, как и во фрюктидоре, нужно призвать армию, чтобы произвести чистку ассамблеи, но, на этот раз, ассамблея должна быть с республиканским большинством. Заговорщикам была нужна «сабля». Они обратились к республиканским генералам. Бернадоту не доверяли; Ожеро и Журдан были исключены в связи с их якобинскими наклонностями; Моро подходил, но отказался, а Жубер был убит при Нови . В этот момент пришло известие о возвращении во Францию Бонапарта.
Играя на страхах «террористического» заговора, брюмерианцы убедили советы встретиться 10 ноября 1799 в пригороде Парижа, Сен-Клу ; этим же декретом для подавления «заговора» Бонапарт назначался командующим 17-й дивизией, расположенной в департаменте Сены. Тем временем в Париже, по плану, двое директоров, Сийес и Дюко , сами заговорщики, подали в отставку, а третьего, Барраса , к ней принудили: нужно было уничтожить существовавшую в то время исполнительную власть - с выходом в отставку трёх членов директория не могла более действовать. Остальные два директора (Гойе и Мулен ) были взяты под стражу. В Сен-Клу Наполеон объявил Совету Старейшин, что Директория самораспустилась и о создании комиссии по новой конституции. Совет Пятисот трудно было так легко убедить, и, когда Бонапарт вошёл без приглашения в палату заседаний, раздались крики «Вне закона! Долой диктатора!» Наполеон потерял самообладание, но его брат Люсьен спас ситуацию, вызвав гвардию в зал заседаний.
Совет пятисот был разогнан, Директория распущена, и все полномочия были возложены на временное правительство из трёх консулов - Сийеса, Роже́ Дюко́ и Бонапарта. Слухи, пришедшие из Сен-Клу вечером 19 брюмера, совершенно не удивили Париж. Военные неудачи, с которыми смогли справиться только в последний момент, экономический кризис, возвращение гражданской войны - все это говорило о неудаче всего периода стабилизации при Директории. Бонапарту предстояло справиться со всем этим, на него выпала задача «прекращения революции» и примирения расколотой страны.
Мало кто осознавал в тот момент, что это был конец Республики и что власть перешла в руки военного диктатора.
Состав и компетенция
Квалификация
Состояла из 5 членов (фр. membres du Directoire ) (Конституция Французской республики 1795 года, артикль 132). Кворум заседания директории - 3 члена (Конституция Французской республики 1795 года, артикль 142). Кандидаты в члены Исполнительной директории должны были выдвигаться Советом пятисот и избираться Советом старейшин , сроком на 5 лет, без права переизбрания (Конституция Французской республики 1795 года, артикли 132, 133, 137 и 138).
Правление Директории замечательно резкими сменами ориентации - “политикой качелей“. Начало правления (1796 год) было омрачено заговором Бабефа - французского коммуниста-утописта (хотел свергнуть господство буржуазии, установить коммунистический общественный строй, но был выдан предателем).
Едва оправившись от страха перед коммунизмом, Директория столкнулась с опасностью роялистского переворота (1797 год) - возобновились преследования эмигрантов и не присягнувших священников; роялисты-депутаты были исключены из Законодательного корпуса.
Реакционность нового режима и его неспособность справиться с экономическими бедствиями вызвали новый подъем демократического движения. В ответ из Законодательного корпуса были удалены депутаты-демократы (1798 год).
Особенно тяжелыми для трудящихся оказались зима и весна 1795-1796 гг. Продолжающаяся инфляция, непрерывное падение курса ассигнатов и неудержимый рост цен создали безвыходное положение для рабочих, ремесленников, служащих, интеллигенции. «Лишь зажиточный класс может пользоваться жизнью в настоящий момент, а трудящиеся находятся в крайней нужде»; ремесленники и рабочие «видят все меньше соответствия между плодами своего труда и своими повседневными потребностями»; «отчаяние и горе достигли высшего предела»- такого рода заявления приводились в эти дни почти в каждом полицейском донесении. Рабочие, служащие вынуждены были продавать и закладывать последнее. По улицам бродили оборванные люди, искавшие в мусоре разные отбросы, чтобы утолить голод. Массовый характер приняли самоубийства.
Особенно горькое разочарование неприглядной буржуазной действительностью испытывали рабочие. Это способствовало пробуждению их классового сознания. Рабочие не только с сочувствием вспоминали время якобинской диктатуры, но и искали каких-то новых путей, чтобы покончить с существующим общественным злом.
Выразителем этих смутных социальных чаяний рабочего класса, постепенно выделявшегося из общей плебейской массы, явился Ноэль-Франсуа Бабеф (1760 - 1797), назвавший себя именем древнеримского трибуна-реформатора Гракха. С первых же дней революции он стал, как он сам говорил, «пропагандистом свободы и защитником угнетенных» и принял активное участие в бурных событиях этой эпохи. Неоднократно подвергаясь арестам и преследованиям, Бабеф уже в первые годы революции выступил решительным противником частной собственности на землю, добивался не распродажи национальных имуществ, а их раздачи в долгосрочную аренду малоимущим крестьянам. Весной 1793 г. Бабеф составил проект «законодательства санкюлотов», которое должно было обеспечить «совершенное равенство». Мужественный революционер, смелый мыслитель, человек действия, искавший решения жгучих социальных вопросов, Бабеф выдвинулся в мрачные годы термидорианской реакции. В 1795 г., сидя в тюрьме, он сблизился с заключенными там революционерами-демократами Буонарроти, Дартэ и некоторыми другими и сплотил их вокруг коммунистических идей и плана нового революционного переворота.
Выйдя из тюрьмы после амнистии, объявленной термидорианским Конвентом, Бабеф и его единомышленники - бабувисты энергично взялись за дело. В начале 1796 г. под руководством Бабефа была создана «Тайная директория общественного спасения», деятельность которой вошла в историю под названием «заговора во имя равенства». Бабувисты считали, что полное равенство осуществимо лишь при коммунизме - общественном строе, не знающем частной собственности. Коммунистическое общество представлялось им основанным на строго равномерном распределении всех материальных благ между гражданами, т. е. на уравнительности. Это был примитивный, уравнительный коммунизм, еще далекий от научного коммунизма. Однако в отличие от Морелли и других французских предреволюционных мыслителей-коммунистов, учеником которых был Бабеф, бабувисты не только рисовали будущее коммунистическое общество, но и ставили вопрос о практических путях его создания. Под влиянием опыта революции они пришли к убеждению в необходимости насильственного революционного переворота, к мысли о необходимости установления революционной диктатуры трудящихся, хотя они не понимали - и на той ступени общественного развития и не могли понять - исторической роли пролетариата.
Новое, революционное правительство должно было, по мнению бабувистов, сразу же принять меры, чтобы облегчить положение народных масс. В этих целях предполагалось организовать бесплатное снабжение населения хлебом, безвозмездно вернуть из ломбардов вещи, заложенные беднотой, вселить неимущих в дома богачей. Но основная задача революционной диктатуры состояла в постепенном установлении во Франции коммунизма. Намечалось организовать большую «национальную коммуну», к которой должны были перейти нераспроданные до термидора церковные земли и земли эмигрантов, а также имущество врагов революции. Наряду с «национальной коммуной» в течение некоторого срока должны были сохраняться и частные хозяйства крестьян и ремесленников. В дальнейшем в результате целой системы мероприятий (налоговой политики, отмены права наследования и др.) частная собственность подлежала окончательной ликвидации.
Вокруг Бабефа и его газеты «Трибун народа» сплотились уцелевшие деятели парижских секций и народных обществ, составившие костяк бабувистского движения. В военной организации, подготовлявшей восстание, активное участие принимал вышедший из плебейской среды генерал Россиньоль. К движению примкнули некоторые робеспьеристы, бывшие депутаты якобинского Конвента, как, например, Друэ (арестовавший в Варение Людовика XVI).
Бабувисты развернули в Париже широкую пропаганду, находившую сочувственный отклик среди трудящихся французской столицы. В апреле 1796 г. одна парижская газета сообщала, что даже на улицах ведутся разговоры о тех благах, которых можно было бы добиться в случае установления общности имуществ.
Тщательно подготовленный «Тайной директорией» план вооруженного восстания был, однако, сорван: провокатор, пробравшийся в ряды участников движения, выдал его правительству. В мае 1796 г. Бабефа и других руководителей «Тайной директории» арестовали. Попытка находившихся под влиянием бабувистов солдат Гренельского лагеря поднять восстание потерпела неудачу. Год спустя Бабеф и Дартэ были казнены. Они встретили смерть так же, как жили, - мужественно и благородно. Разгром заговора Бабефа нанес тяжелый удар по демократическим силам и поощрил роялистов. В 1797 г. на выборах одной трети депутатов в законодательные органы роялисты одержали победу. Имея многочисленных сторонников в государственном аппарате, они почти открыто готовились к перевороту. Директория опередила их. 3 сентября 1797 г. правительственные войска заняли здания Совета пятисот и Совета старейшин и арестовали часть депутатов. На следующий день, 4 сентября (18 фруктидора), было принято решение об аннулировании избрания депутатов-монархистов, о высылке их в колонии, об усилении репрессий против монархической пропаганды в стране.
Ведя борьбу с роялистами, Директория вынуждена была искать поддержки в противоположном лагере, среди уцелевших якобинцев. Но достаточно было несколько ослабить ограничения демократических свобод, как влияние демократических сил в стране опять быстро возросло. На выборах 1798 г. республиканцы-демократы одержали серьезную победу: среди избранных оказалось несколько деятелей периода якобинской диктатуры. Напуганная избирательными успехами левых группировок, Директория теперь качнулась вправо и провела 11 мая (22 флореаля) 1798 г. решение об аннулировании выборов депутатов-демократов. Свои шатания то вправо, то влево Директория пыталась представить политикой «золотой середины». Современники дали ей гораздо более правильное определение, назвав «политикой качелей». Эта политика выражала внутреннюю слабость и гнилость режима Директории.
Беспринципная политика лавирования между противоположными политическими лагерями могла поддерживать неустойчивый режим Директории лишь до тех пор, пока крупными победами на фронтах прикрывались его внутренние пороки.
Французские армии под командованием таких талантливых полководцев, как Гош, Бонапарт, Моро, Журдани др., используя новые, созданные революцией методы ведения войны, новую тактику и стратегию, продолжали побеждать. Они били войска Австрийской империи и ее союзников, в которых царила рутина, насаждавшаяся спесивыми, бездарными военачальниками. Основные удары по австрийским войскам нанесла французская армия в Северной Италии под командованием Бонапарта. Наполеон Бонапарт (1769-1821), сын обедневшего корсиканского адвоката, учившийся на казенный счет в провинциальном Бриеннском военном училище, был одним из тех молодых генералов, которые благодаря своему дарованию быстро выдвинулись в период революции. После подавления им вандемьерского восстания роялистов Директория поставила его во главе французской армии, направленной в апреле 1796 г. в Северную Италию.
Бонапарт принудил сперва Сардинское королевство, а затем и другие итальянские государства заключить мир с Францией. Изолировав таким образом австрийцев, он нанес им ряд решающих поражений на территории Северной Италии. 10 мая он разбил австрийские войска в сражении при Лоди, вошел, в Милан и вскоре приступил к осаде главной австрийской военной, базы - крепости Мантуи. В сражениях при Кастильоне (5 августа), Бассано (8 сентября), Арколе (17 ноября 1796 г.) и Риволи (14 января 1797 г.) французские войска, последовательно разгромили четыре австрийские армии, переброшенные одна за другой в Италию. Добившись капитуляции Мантуи (2 февраля), французские войска предприняли, новое наступление, вторглись через Венецианскую республику на территорию Австрии и стали быстро приближаться к Вене.
В апреле 1797 г. Австрии пришлось заключить перемирие, а 17 октября того же года подписать с Францией мирный договор в Кампо-Формио. Австрия вынуждена была признать присоединение к Франции Бельгии и левого берега Рейна и отказаться от Ломбардии, получив взамен большую часть территории бывшей Венецианской республики, В Северной Италии французы основали две «дочерние» республики - Цизальпинскую и Лигурийскую, поставленные в полную зависимость от Франции.
По мере продолжения войны характер ее начал меняться. На целях войны и способах ее ведения стали сказываться последствия термидорианского переворота и захвата власти крупной буржуазией. Директория не только не снабжала свои армии, кормившиеся за счет населения оккупированных территорий, но и сама жила за их счет. При заключении мирного договора с Голландией Франция принудила выплатить ей 100 млн. флоринов. Крупными контрибуциями были обложены занятые французской армией германские и швейцарские города. Но особенно беззастенчиво действовал Наполеон Бонапарт в Италии. Заключая договоры, он требовал многомиллионных контрибуций, захватывал и вывозил во Францию уникальные памятники искусства и огромные материальные ценности. Получая от своих генералов награбленное ими золото, Директория попадала все в большую от них зависимость. Французская республика превращалась в сильнейшую державу континентальной Европы. Но главный противник Франции - Англия, неуязвимая для французских армий благодаря своему островному положению и сильному морскому флоту, продолжала борьбу. Стремясь нанести чувствительный удар Англии и подорвать ее колониальное могущество, правительство Директории решило подготовить военную экспедицию для завоевания богатейших английских владений в Индии. Так как путь в Индию лежал через арабские страны, Директория одобрила выдвинутое Бонапартом после его возвращения из Италии предложение овладеть Египтом, входившим в состав Османской империи. Захват Египта, издавна являвшегося объектом колониальных устремлений французской буржуазии, преследовал и иную цель. Он должен был восстановить и упрочить экономические и политические позиции Франции на Востоке, утраченные ею в период революции. В июле 1798 г. французские войска под командованием Бонапарта высадились в Александрии. Фактическая власть в Египте принадлежала тогда не туркам, а местным феодальным правителям - мамлюкским беям. Разгромив отряды мамлюков в сражении у пирамид, французы вступили в Каир и оккупировали значительную часть страны. Однако дальнейшее развитие событий оказалось для них неблагоприятным.
Английский флот адмирала Нельсона уничтожил у Абукира корабли, доставившие французский десант, и тем самым лишил французскую армию возможности получать подкрепления и снабжение из Франции. В самом Египте французы столкнулись с сопротивлением народных масс, выступавших против новых захватчиков. К тому же турецкий султан Селим III в ответ на вторжение французов в Египет в сентябре 1798 г. объявил Франции войну, а в начале 1799 г., заключив союз с Россией и Англией, двинул через Сирию войска для наступления против французов.
Бонапарт попытался опередить турок. Ранней весной 1799 г. основные силы французской экспедиционной армии вторглись в южную Сирию и осадили крепость Акку, но после двухмесячной бесплодной осады им пришлось отступить и вернуться в Египет.
Вскоре Наполеон Бонапарт уехал во Францию, передав командование войсками генералу Клеберу. Несмотря на частичные военные успехи Клебера, положение французов в Египте все больше ухудшалось. В Египте росло народное возмущение против французов.
В 1800 г. Клебер был убит арабским патриотом. Год спустя, в августе 1801 г., французские войска, теснимые англичанами и турками, вынуждены были капитулировать и эвакуироваться из Египта. Военные неудачи и опасность вторжения неприятельских армий во Францию заставили Директорию принять ряд чрезвычайных мер. Массовый призыв в армию (второй раз после 1793 г.) дал несколько сот тысяч новых солдат. На руководящие посты были выдвинуты некоторые бывшие якобинцы. Вновь. был легализован якобинский клуб, в котором приняли активное участие уцелевшие бабувисты. Правительство провело принудительный заем за счет богачей и закон о заложниках, направленный против семей эмигрантов и контрреволюционеров. Хотя на деле Директория не думала проводить последовательную демократическую политику, но эти мероприятия всполошили крупную буржуазию; ей казалось, что опять возвращается 1793 год. С другой стороны, усилилась монархическая опасность. Роялисты вновь подняли восстание в Вандее и наводнили страну вооруженными бандитскими шайками, терроризировавшими местные власти и население.
Очевидная для всех слабость Директории, ее непоследовательность и наличие в ней внутренних противоречий наталкивали руководящие круги буржуазии на мысль о необходимости «сильного правительства», опирающегося на армию и способного обеспечить буржуазный «порядок» и интересы буржуазии как внутри, так и вне страны.
Когда в октябре 1799 г. генерал Бонапарт, бросив свою армию в Египте, вернулся в Париж, он застал там почву, подготовленную для изменения политического режима. Влиятельные представители буржуазии усиленно искали кандидата на роль диктатора. Называли имена генералов Моро, Журдана, называли и имя Бонапарта.
Наполеон Бонапарт давно лелеял честолюбивые мечты о власти. Из всех французских генералов он не только был самым талантливым и решительным, но имел наиболее тесные связи с буржуазной верхушкой, в частности с «новыми богачами». Нажитое им в Италии путем взяток и хищений миллионное состояние он приумножил спекуляциями на покупке и перепродаже земельных владений во Франции.
Бонапарту помогли опытные политические деятели буржуазии - бывший лидер конституционалистов Сиейес, умный и вероломный министр иностранных дел Талейран, мастер политического сыска и провокаций министр полиции Фуше, а также влиятельнейшие банкиры и властители биржи. Почувствовав силу Бонапарта и надеясь использовать его в своих интересах, они предложили ему свою поддержку, связи, деньги. Потребовалось всего три недели от возвращения Бонапарта в Париж до осуществления тщательно подготовленного государственного переворота, ликвидировавшего режим Директории.
9 ноября (18 брюмера) 1799 г. под предлогом защиты республики от вымышленного якобинского заговора в Париже было введено военное положение, а Бонапарт назначен командующим войсками Парижского военного округа. Одновременно подали в отставку все члены Директории. На следующий день, 10 ноября (19 брюмера), Бонапарт с помощью верных ему гренадеров разогнал Совет пятисот и Совет старейшин и продиктовал кучке собранных им депутатов декрет о передаче власти трем консулам, первым из которых стал он сам.
Так была установлена военная диктатура Наполеона Бонапарта.
1) Что такое «Тайная Директория»?
2) Каким образом Англия пыталась бороться с Францией?
3) Кто помог Наполеону придти к власти?
Директория
Термидорианцам удалось, таким образом, сохранить власть в своих руках. Правда, на выборах 1795 г. прошло только 379 бывших члена Конвента, и притом из числа наиболее умеренных. Но предусмотренное декретами «избирательное собрание Франции» из уже переизбранных термидорианцев пополнило их число, и в новых законодательных органах из 750 членов оказалось вновь 511 членов бывшего Конвента-«постоянных», как их стали иронически называть. Однако вновь избранная треть депутатов состояла почти исключительно из монархистов различных оттенков.
В состав первой Директории (1795–1797 гг.) вошли исключительно бывшие члены термидорианского Конвента, все «цареубийцы», голосовавшие за казнь Людовика XVI, в том числе бывший жирондист, довольно умеренный республиканец, хотя и последовательный антиклерикал Ларевельер-Лепо и Рёбель, наиболее способный из всех членов Директории, руководитель ее внешней политики, сторонник политики «естественных границ» После отказа Сиейеса в Директорию избран был также бывший член робеспьеристского Комитета общественного спасения Лазар Карно, очень, однако, поправевший; за ним послушно следовал другой термидорианец - Летурнер, совершенно бесцветная фигура. Бессменным членом Директории, вплоть до ее падения (.1799 г.) был Поль Баррас, «воплощавший в себе все пороки старого и нового общества, лишенный всяких моральных устоев, циник, искавший власти только ради денег и связанных с ними удовольствий… готовый продаться кому угодно и заботившийся только о личных интересах». Один из организаторов термидорианского переворота, руководитель военных сил в Париже и 9 термидора, и в прериале, и 13 вандемьера, Баррас казался термидорианской буржуазии столь необходимым ей «сильным человеком». Дальнейшие события показали всю неосновательность этого мнения.
Продолжавшая в основном линию термидорианского Конвента, Директория на первых порах проводила политику известного крена влево, отличавшую деятельность Конвента в последние недели его существования, после подавления мятежа 13 вандемьера. Результаты выборов трети депутатов встревожили термидорианцев. Выдвинуто было предложение об аннулировании выборов. Но на это термидорианцы не решились. Конвент ограничился принятием на своем предпоследнем заседании 3 брюмера декрета, предусматривавшего ряд мер против угрозы монархической реставрации. Все лица, связанные с эмигрантами, все их родственники лишались права занимать общественные должности. Число эмигрантов составляло около 120 тыс. человек, и эта мера коснулась, таким образом, довольно значительной группы населения. Предусматривалось также усиление репрессий против контрреволюционного духовенства, «неприсягнувших» священников и т. д.
Одновременно Директория попыталась привлечь на свою сторону некоторых якобинцев (например Фуше) путем предоставления им должностей, субсидирования левых газет. С ноября 1795 г. в Париже была разрешена деятельность Общества друзей республики, собиравшегося в здании Пантеона и привлекшего около 9 тыс. членов. Среди деятелей этого клуба, наряду со сторонниками Директории, был освобожденный по амнистии Филипп Буонарроти, убежденный робеспьерист, ставший в тюрьме ближайшим единомышленником Бабефа, и другие активные демократы. Однако вся экономическая и социальная политика правительства, целиком определявшаяся интересами новой буржуазии - финансистов, банкиров, военных поставщиков, приобретателей национальных имуществ, спекулянтов, скупщиков, - очень быстро положила предел этой попытке «объединения республиканцев» вокруг Директории.
Усиленная инфляция, выгодная буржуазии, проводилась чрезвычайно последовательно. К концу существования термидорианского Конвента в обращении находилось свыше 10 млрд, ассигнатов. За первые четыре месяца пребывания у власти Директории количество ассигнатов выросло почти до 39 млрд. К. Маркс обратил внимание на то, что в эти месяцы ассигнаты выпускались по преимуществу крупными купюрами. Было выпущено более 7 млрд. ассигнатов купюрами по 10 тыс., 11 млрд. - по 2 тыс., около 6 млрд. - по 1 тыс. фр. и только 1,7 млрд ассигнатов меньше чем по 100 фр. Эта «лавина эмиссии крупными купюрами» осуществлялась в интересах «банкиров и военных поставщиков… За восемь месяцев ассигнаты потеряли около 90 %… Так подготовлялось банкротство… Стоявшие у власти сами хотели покончить с ассигнатами».
Эта сознательно проводившаяся политика усиленной инфляции вызывала страшную дороговизну и невероятно обострила нужду масс, особенно в столице. «Могу ли я медлить, - писал Бабеф в своем „Трибуне народа“, издание которого он возобновил через месяц после своего освобождения, - когда я не ел вот уже 48 часов? Когда утром я не знаю, не придется ли мне продать последнюю пару брюк, уже изношенную старую одежду, или худое одеяло, или все вместе взятое, чтобы раздобыть огромную сумму, необходимую для того, чтобы обеспечить пропитание на один день» .
Правда, Директория сохраняла выдачу хлеба в столице по пониженным ценам. Но в связи с полным обесценением ассигнатов крестьяне упорно отказывались продавать зерно за бумажные деньги, подвоз хлеба все сокращался, и выдача хлеба доходила до 2 унций. Хлеб приходилось поэтому докупать на черном рынке. Между тем рост цен продолжался. «Люди страдают от недостатка во всем, - с отчаянием писал Бабеф, - нет хлеба, нет дров, нет обуви, нет одежды, нет даже самого убогого ложа - все, до последней койки, продано». Царит «ужасающий голод», «трудящийся, рабочий народ разорен спекулянтами и плутами».
К весне 1796 г. ассигнаты были совершенно обесценены. 28 вантоза IV г. (18 марта 1796 г.) Директория прекратила их выпуск. Была создана новая система бумажных денег - так называемые «территориальные мандаты», обеспеченные все теми же национальными имуществами, в том числе и новыми владениями, конфискованными у церкви в Бельгии. «Мандаты» были выпущены первоначально в количестве 2 млрд. 400 млн.; они могли обмениваться на ассигнаты, причем курс, установленный для обмена, с самого же начала был установлен чрезвычайно выгодный для спекулянтов, для владельцев крупных купюр. «Мандаты» в свою очередь обесценились в невероятно короткий срок. Уже в апреле их курс составлял всего лишь около 20 %, а в июле их отказывались принимать в обращение; к сентябрю «мандат» был совершенно обесценен.
Но эта операция оказалась источником огромного обогащения для термидорианской буржуазии. «Мандаты» принимались в уплату за национальные имущества, которые продавались теперь уже без всяких аукционов. Крупные покупатели, обогатившиеся сперва на выгодном обмене ассигнатов на «мандаты», расплачивались теперь за свои приобретения обесцененными мандатами и извлекали из этих операций колоссальные выгоды. «В IV году, - писал Маркс в своем конспекте книги Авенеля, - начата была кампания мандатов, которую вели еще быстрее, чем Бонапарт итальянский поход. Чтобы покончить с ассигнатами, потребовалось восемь месяцев; кредит новых денег исчерпали за 4 месяца с тем, чтобы приобрести имущества эмигрантов за самую низкую цену». Кроме вновь конфискованных имуществ в Бельгии, тогда были распроданы большие участки лесов и бывшие королевские резиденции в Сен-Клу, Венсене, Сен-Жермене, Рамбуйе - «короли финансов становились хозяевами замков прежней монархии».
Нужда народных масс с введением «мандатов» только возросла. Возникли три цены - на ассигнаты, на «мандаты» и на звонкую монету, бывшую тогда еще чрезвычайной редкостью. «Забастовка» имущих слоев деревни продолжалась. Подвоз хлеба в города, особенно в Париж, все сокращался, выдача дешевого хлеба уменьшалась. В этой обстановке инфляции, страшной дороговизны, «голода среди изобилия» и возник знаменитый «Заговор во имя равенства», возглавленный Гракхом Бабефом.
Коммунистические взгляды Бабефа, складывавшиеся еще до революции, достигли к тому времени полной ясности. Если в первые годы революции Бабеф считал несвоевременным выступать с открытым забралом, то после жерминаля и прериаля он полагал, что только смелая программа «совершенного равенства» может вывести массы из господствовавшего после поражений состояния апатии, безразличия, полного упадка политической инициативы.
Уже в Аррасской тюрьме, весной 1795 г., он составил проект «Манифеста плебеев». Он опубликовал его почти тотчас же после освобождения, в 35-м номере «Трибуна народа». «Народ! Пробудись, - заканчивался „Манифест“, - выйди из своего оцепенения… Пусть это произведение станет молнией, которая оживит, возродит всех преисполненных когда-то жаром и мужеством… Пусть народ узнает подлинную идею равенства… пусть развернется борьба вокруг этого знаменитого завета подлинного равенства и отрицания собственности. Пусть будут низвергнуты все старые, варварские учреждения. Пойдем смело к равенству. Пусть будет видна нам цель общества, пусть будет видно общее благоденствие».
Бабеф Гравюра Перонара
Для осуществления этого подлинного равенства Бабеф предлагал уничтожить частную собственность, обязать каждого человека сдавать все продукты его труда в натуре на общие склады; установить администрацию продовольствия, которая, учитывая всех граждан и все ресурсы, будет распределять их на основе самого строгого равенства. Эта программа отличалась примитивным и грубоватым уравнительством, но она была первой попыткой связать коммунистический идеал с революционной борьбой широких народных масс. Коммунизм переставал быть отвлеченной книжной теорией, какой он был для Мабли и Морелли, - впервые в истории коммунистическая идея становилась знаменем революции.
Ядро будущего «заговора» сложилось еще в 1795 г., в Аррасской и парижских тюрьмах. В число заговорщиков входили члены Совета Парижской коммуны после 10 августа, Центрального комитета, готовившего восстания 31 мая - 2 июня, деятели наблюдательных комитетов, революционных трибуналов, администраторы революционной полиции, участники жерминаля и прериаля. Наряду с бывшими эбертистами и «бешеными» в движении участвовали и робеспьеристы, такие как Филипп Буонарроти, Александр Дарте (один из виднейших деятелей якобинской диктатуры в департаменте Па-де-Кале, ближайший сподвижник казненного после 9 термидора члена Конвента Ж. Лебона), Шарль Жермен, Ф. Лепелетье, сделавшие свои выводы из уроков революции и, в значительной мере под влиянием пропаганды Бабефа, перешедшие от мелкобуржуазного эгалитаризма к коммунизму.
Освобожденные из тюрьмы после амнистии 4 брюмера, будущие бабувисты широко использовали клуб Пантеона, где они постепенно завоевали решающее влияние. Директория приняла тогда решение о закрытии клуба, и эта операция была осуществлена Бонапартом как командующим «внутренней армией» (7 вантоза IV г. - 24 февраля 1796 г.). Пять дней спустя Бонапарт был поставлен во главе армии, предназначенной для военных действий в Италии.
Лишенные легальных возможностей, бабувисты создали тайную организацию. 10 жерминаля IV г. (30 марта 1796 г.) был создан повстанческий комитет, в состав которого вошли Бабеф, Буоиарро-ти, Дарте, Антонелль (бывший член Законодательного собрания, при якобинской диктатуре - член парижского революционного трибунала), Сильвен Марешаль (известный атеист, активный деятель революции, один из редакторов «Парижских революций»), Феликс Аепелетье, брат убитого члена Конвента, знаменитого Мишеля Лепелетье.
Комитет развил лихорадочную деятельность для подготовки вооруженного восстания и свержения Директории. Париж был разбит на 12 округов, во главе каждого из них стоял «тайный агент» из среды виднейших деятелей парижских секций. Одним из руководителей военной организации стал Жан Россиньоль, рабочий-ювелир, первый генерал-плебей, одно время стоявший во главе всех армий, действовавших в Вандее.
Параллельно с созданием повстанческого комитета в Париже оживилась деятельность уцелевших левых членов Конвента, из числа тех 68 якобинцев, которых термидорианцы лишили права быть переизбранными. Среди них видную роль играли Друэ, в 1791 г. арестовавший в Варение Людовика XVI во время его бегства, Вадье и Амар, бывшие руководители комитета общей безопасности, и др. Между обоими центрами начались переговоры о совместном выступлении. Якобинцы полагали, что в случае победы восстания власть должна перейти в их руки. Бабувисты, ставившие целью уничтожение частной собственности и осуществление «подлинного равенства» и считавшие, что якобинцы не способны решить такую задачу, добивались создания подлинной революционной диктатуры. Это признание необходимости революционной диктатуры для осуществления коммунистического преобразования общества было крупнейшей исторической заслугой бабувистов, при всем утопизме и грубо уравнительном характере их взглядов.
В конце концов между бабувистами и якобинцами было достигнуто соглашение. Бабувисты выработали «акт о восстании», в котором предусматривался и план восстания, и определенные экономические меры в случае его успеха - реквизиция пекарен, раздача хлеба, конфискация имуществ контрреволюционеров, вселение бедноты в их дома, возвращение вещей из ломбардов. Власть должна была перейти в руки нового собрания - по одному депутату от каждого департамента, но эти кандидатуры должны были выдвигаться повстанческим комитетом.
В Париже, где как раз в этот момент началось введение «мандатов», пропаганда бабувистов встречала сочувственный отклик «Я поджидаю их у мандатов», т. е. в момент получения заработной платы, - писал Моруа, один из «тайных агентов» наиболее плебейского Сент-Антуанского предместья. Инфляция, бешеная дороговизна болезненно затрагивали и средние слои населения, армию, даже ее офицерский состав. В столице начались волнения, затронувшие «полицейский легион», где бабувисты имели связи. «Тайные агенты», руководимые Бабефом и Буонарроти, составили списки бывших канониров, участников прежних революционных выступлений 10 августа и 31 мая, на которых можно положиться в случае нового восстания. Кое-какие связи бабувисты имели и в провинции. Об известном росте их влияния говорит и позиция Барраса, наиболее гибкого из всех членов Директории, вступившего в переговоры с некоторыми известными ему бабувистами.
Но большинство Директории, руководимое тогда Карно, держалось твердой позиции. 27 жерминаля (16 апреля 1796 г.) принят был закон, угрожавший смертной казнью за призывы к восстановлению монархии или конституции 1793 г., к грабежу или «разделу собственности под именем аграрного закона». Через несколько дней после этого был распущен полицейский легион.
Среди деятелей бабувистской организации оказался предатель - офицер Гризель, сообщивший Карно все сведения о подготовке восстания. 21 флореаля (10 мая 1796 г.) были арестованы Бабеф и Буонарроти, а вслед за ними все деятели движения, в том числе и Друэ (позднее ему удалось бежать, при явном содействии Барраса). Директория попыталась восстановить против «флореалистов», «анархистов», «кровопийц», «раздельщиков», и «грабителей» всю имущую Францию. Ее поддерживала буржуазная печать. «Если бы Бабефу удалось низвергнуть Директорию, - писала газета „Друг законов“, - то под именем первого трибуна он заставил бы удушить и своих врагов, и своих единомышленников».
В железных клетках обвиняемые были перевезены в небольшой городок Ван дом. Их судил специально созданный Верховный суд. Процесс, начавшийся в феврале 1797 г., продолжался три месяца. Подсудимые, в особенности Бабеф, держались чрезвычайно мужественно. 26 мая 1797 г. был объявлен приговор. Бабеф и Дарте были присуждены к смертной казни; семь человек, в том числе Буонарроти, к каторжной ссылке. Бабеф и Дарте пытались покончить с собой в зале заседания. Казнь состоялась ночью. По сообщению одного из бабувистов, Таффуро, труп Бабефа уже после казни был обезглавлен.
Парижские предместья, обескровленные после жерминаля и прериаля, не поднялись в защиту бабувистов. В сентябре 1796 г. уцелевшие участники движения предприняли попытку поднять войска, расположенные в Гренельском лагере, в пригороде Парижа. Но эта попытка была в значительной мере спровоцирована самой Директорией, заранее предупрежденной о выступлении. Из 131 арестованных 30 было расстреляно военным судом, в том числе 3 бывших члена Конвента.
Вслед за подавлением «Заговора во имя равенства» (так назвал его в своей книге, вышедшей в 1828 г., Филипп Буонарроти) в политике Директории начался резкий крен вправо.
После заключения мира с Пруссией и Испанией в составе первой коалиции остались только две державы, продолжавшие войну, - Англия и Австрия. Нанести удар Англии республика была не в состоянии; чтобы добиться мира, оставалось сломить Австрию. Весной 1796 г. предполагалось, что с этой целью будут развернуты операции на Рейне и Дунае. Но назначение Бонапарта командующим итальянской армией смешало все карты.
Как раз в те недели, когда пропаганда «равных» достигла своего кульминационного пункта, начались действия итальянской армии в Италии. Она была немногочисленной, всего 38 тыс. солдат, противостоящих почти вдвое более многочисленным армиям австрийцев и пьемонтцев.
Итальянский поход был, несомненно, одной из интереснейших военных операций. В нем со всем блеском сказался военный гений Наполеона. Все качества, присущие ему как полководцу, - стремительность, сила натиска, умение моментально охватить все особенности обстановки, способность почти безошибочно находить наиболее уязвимый пункт для нанесения молниеносного удара противнику, - великолепно проявились в этой первой его самостоятельной кампании.
Бонапарту удалось прежде всего отделить пьемонтские войска от австрийских и разгромить их. 12 апреля под Монтенотте пьемонтцам было нанесено первое поражение, затем - два других. Уже 28 апреля было подписано перемирие, а 15 мая заключен мир с Пьемонтом. Вслед за этим наступил черед австрийцев.
10 мая 1796 г. австрийская армия под Лоди потерпела сокрушительное поражение. Эта победа впервые вскружила голову Бонапарту. «В этот вечер, - вспоминал он на о-ве Святой Елены, - я почувствовал себя не просто генералом, но человеком, призванным влиять на судьбу народа».
Вслед за победой под Лоди французская армия вступила 14 мая в Милан - столицу австрийской Ломбардии. Австрийскому командованию пришлось перебросить в Италию новые силы, чтобы остановить натиск французов и освободить блокированную крепость Мантую, где была окружена большая австрийская армия. Но одна за другой - под Кастильоне (15 августа), Арколе (15–17 ноября), Риволи (14 января 1797 г.) - следовали новые победы французской армии. 2 февраля капитулировала Мантуя - важнейший стратегический узел в северной Италии. В апреле 1797 г. в Леобене было заключено перемирие. Первый итальянский поход Бонапарта завершился блистательным успехом.
Но этот успех вызвал и первые серьезные трения между Наполеоном и Директорией. Она по-прежнему считала Италию второстепенным театром военных действий. Главной целью своей внешней политики она (в особенности Рёбель) ставила присоединение левого берега Рейна и продолжала готовить операции рейнских армий, которые должны были повести победоносное наступление на Вену. Перед Бонапартом Директория ставила задачу двинуться на центральную и южную Италию с целью извлечь возможно больше ресурсов и, в частности, захватить Рим.
Но Бонапарт не собирался уступить пальму первенства своим соперникам - командирам рейнских армий Гошу и Моро. Он заботился поэтому не о левом береге Рейна, а торопился самостоятельно заключить мир с Австрией и закрепить свои завоевания в Ломбардии, которую он превратил в Цизальпинскую республику - следующую после Батавской «дочернюю республику».
Спровоцировав столкновение с Венецианской республикой, Бонапарт занял Венецию и превратил ее владения в предмет торга с Австрией. 18 октября 1797 г. в Кампо-Формио (фактически в Пассариано) он, не дожидаясь санкции Директории, подписал мирный договор с Австрией. Вопрос о левом береге Рейна остался открытым - правда, по тайным статьям договора, Австрия при условии территориальных возмещений не возражала против уступки его Франции, если на то согласится Германский союз. Австрия получала Венецию и большую часть ее владений - Иллирию, Далмацию и т. д. Франция приобретала Ионические о-ва - важную стратегическую позицию на Средиземном море. Австрия должна была признать независимые итальянские государства.
Условия Кампоформийского договора, вся итальянская политика Бонапарта начали вызывать сомнения в искренности его республиканских убеждений среди некоторых, наиболее прозорливых французских и итальянских демократов. Они рассчитывали, что Наполеон окажет содействие движению за превращение Италии в единую республику. Но уже заключение мира с пьемонтской монархией и отказ от помощи пьемонтским «якобинцам» вызвал «страшные сомнения» у тех, кто хотел видеть в Наполеоне «врага тиранов, спасителя Италии, надежду республиканцев».
Бабеф, который еще в 1796 г. обратил внимание на то, что Директория «дала генералу Бонапарту 800 тыс. франков на устройство его дома», с тревогой наблюдал за действиями Наполеона в Ломбардии, назначившего без всяких выборов временные представительные органы. Эти первые проявления авторитаризма дали основание одному из бывших членов бабувистского «повстанческого комитета», Сильвену Марешалю, выступить с памфлетом «Поправка к славе Бонапарта», в котором он предупреждал: «Бонапарт! Твоя слава является диктатурой!.. Если ты позволяешь себе такое поведение в Италии, ничто не дает мне уверенности в том, что во время предстоящих в жерминале (весной 1797 г. - Ред.) первичных избирательных собраний ты не заявишь: „Французский народ! Я вам составлю Законодательный корпус и исполнительную директорию…“ Я не вижу, что может помешать генералу явиться в Национальное собрание и сказать: „Я дам вам короля в моем духе или трепещите. Ваше неповиновение будет наказано“».
В целом итальянский поход принес Наполеону огромную популярность. Армия и генералитет вообще начинали играть в республике новую роль. В 1792–1794 гг. французская армия, подлинно демократическая, крестьянская в основном по своему составу, вела справедливую, оборонительную войну против феодальной коалиции. Весь характер войны потребовал коренного обновления командного состава. Во главе армии стали новые генералы, часто выходцы из самых демократических слоев народа, связавшие свою судьбу с делом революции. Они беспрекословно подчинялись якобинскому конвенту.
Но в эпоху Директории войны начинали менять свой характер. Они были еще прогрессивными, но велись уже не на французской территории. Французские армии содействовали ломке феодализма в странах, которые они занимали, - и в этом смысле они продолжали оставаться носителями прогресса. Но они облагали население контрибуциями и реквизициями. В условиях полной дискредитации бумажных денег Директория остро нуждалась в золоте, в звонкой монете, в других материальных ресурсах. Их могли доставить прежде всего победившие генералы. Так Директория начала попадать в зависимость от них. «Гражданский дух начинал постепенно отступать перед духом завоевания. За солдатами революции все чаще обозначались кондотьеры» .
Директория пыталась противодействовать этим процессам посылкой комиссаров в армии. Но они чаще всего оказывались бессильными. К тому же внутреннее положение в стране не позволяло Директории вступать в конфликт с армией и ее руководителями. Как раз в 1797 г. только армия могла оказать ей решающую поддержку в борьбе против усилившейся монархической опасности.
Расправа с бабувистами, Вандомский процесс вызвали поворот всей политики Директории вправо. Это содействовало оживлению деятельности монархистов. В столице существовало действовавшее по поручению Бурбонов «агентство», возглавлявшееся аббатом Бротье; оно субсидировалось англичанами. Целый ряд видных деятелей, в том числе и генерал Пишегрю, командовавший армией, завоевавшей Голландию, имели связи с эмиграцией. Выборы в жерминале V года (весной 1797 г.) принесли большой успех реакции. В советах пятисот и старейшин большинство принадлежало противникам Директории. Председателем Совета пятисот был избран скрытый монархист генерал Пишегрю.
Окрыленные результатами выборов, противники республики усилили свое наступление. Закон 3 брюмера IV года был отменен. Все амнистированные «террористы» лишались права занимать общественные должности. Законодательство 1792–1793 гг. против «неприсягнувших священников» было приостановлено. Началось их массовое возвращение из эмиграции - к лету 1797 г. в страну вернулось около 12 тыс. ранее изгнанных священников. Началось также возвращение эмигрантов-дворян. Против приобретателей национальных имуществ начался форменный террор. На их полях устраивались потравы, поджигался урожаи; вернувшиеся священники подвергали их проклятиям, лишали права на церковные обряды «до возвращения имуществ».
Столкновение между Директорией и большинством в советах пятисот и старейшин становилось неизбежным. Его задерживали только разногласия среди самих монархистов, между крайне правым их крылом, отстаивавшим восстановление старой неограниченной монархии (на их стороне были и сами принцы-претенденты), и конституционалистами. Тем не менее подготовка к выступлению против Директории шла достаточно интенсивно. На место выбывшего - в порядке ежегодного обновления, по жребию - Летурнера избран был явный монархист Бартелеми. Советы рассчитывали также на поддержку Карно, вдохновителя разгрома бабувистов. Предполагалось вынести Директории вотум недоверия и обновить весь ее состав.
Большинство Директории, «триумвират» (Ларевельер-Лепо, Рёбель, Баррас), встревоженное этими приготовлениями, готовилось дать отпор. Но оно боялось искать поддержки демократических элементов. В этих условиях оставалось только опереться на армию.
Несмотря на запрещение вводить в Париж войска без разрешения законодательных органов, Директория договорилась с одним из популярнейших республиканских генералов, Лазаром Гошем, командовавшим рейнской армией, о переброске войск к столице. Одновременно Директория получила поддержку Бонапарта, на которого яростно нападали в советах пятисот и старейшин за условия, на которых был заключен Кампоформийский договор. Бонапарт прислал в столицу одного из своих генералов, Ожеро, назначенного командующим парижским гарнизоном. Бонапарт добыл для Директории важный документ (захваченный им у французского эмигранта графа д’Антрега, арестованного в Венеции), уличавший Пишегрю в связи с контрреволюционной эмиграцией.
Оппозиция собиралась перейти к решительным действиям, но «триумвират» ее опередил. В ночь на 18 фруктидора V года (4 сентября 1797 г.) был произведен переворот. По улицам были расклеены афиши, в которых приводился «документ д’Антрега» как доказательство предательства Пишегрю, председателя Совета пятисот, и его единомышленников, связанных с «англо-эмигрантским заговором». Под руководством Ожеро были произведены аресты лидеров советов пятисот и старейшин, которые подлежали высылке на каторгу вместе с двумя членами Директории, Бартелеми и Карно. Карно удалось скрыться, а арестованный Пишегрю бежал в пути. 177 депутатов были лишены полномочий. Среди высланных и отстраненных депутатов были видные деятели - Буасси д’Англа, Порталис, Дефермон, Дюмолар, Бурдон из Уазы, Пасторе, Саладен, Симеон, Воблан, Барбе-Марбуа, Матье Дюма и др. - некоторые из них сыграли значительную роль в наполеоновскую эпоху. Все эти мероприятия были санкционированы оставшимися членами обоих советов. В состав Директории взамен Карно и Бартелеми введены были бывший якобинец Мерлен (из Дуэ) и Франсуа Невшато. Был обновлен весь состав министров - министром иностранных дел был назначен Талейран, бывший епископ Отенский, один из лидеров Учредительного собрания, находившийся в годы якобинской диктатуры в Соединенных Штатах, умный и расчетливый человек, ставший воплощением беспринципности, угодничества и продажности.
Переворот 18 фруктидора отодвинул на время монархическую угрозу. Закрыты были 42 газеты, враждебные Директории. Вновь введено было в действие законодательство против контрреволюционного духовенства. Эмигрантам, вернувшимся самовольно, предложено было в двухнедельный срок покинуть Францию. Даже Сиейес, при всей умеренности его взглядов, выступил с предложением об изгнании всех лиц, занимавших какие-либо посты при старом порядке.
Но переворот, представлявший собой грубое нарушение конституции, впервые превративший армию в активную и отчасти даже решающую силу в политической жизни, не укрепил надолго Директорию. В ней и кругах, ее поддерживавших, видели представителей все той же группы термидорианцев, упорно цеплявшихся за власть, не гнушавшихся никакими средствами. Моральный авторитет Директории продолжал падать. Этому особенно содействовала ее тесная связь и зависимость от новой, хищнической буржуазии.
По словам Маркса, как раз после подавления движения Бабефа представители термидорианской буржуазии «накинулись, как бешеные волки, на имущества эмигрантов. Другой удачный поворот для них: победы итальянской армии. Бонапарт! Монтенотте, Мондови, Лоди! Грабители восхваляли Бонапарта как своего протектора… И каким выгодным для них делом оказались поставки на армию… Члены Директории, депутаты, генералы, все чиновники тонули, гибли в этом обществе банкиров, военных поставщиков, продажных женщин, подчинивших их своему господству…»
Лишившись возможности выпуска бумажных денег, Директория, испытывавшая острую финансовую нужду, часто вынуждена была прибегать к услугам банкиров для получения займов на самые неотложные нужды. Но взамен она должна была идти на все большие уступки. Так появилась система «делегаций»: взамен денежных авансов Директория передавала своим кредиторам на «откуп» право рубки в государственных лесах, взимания налогов в том или ином департаменте, распродажу конфискованных английских товаров и т. д. В этой обстановке сделок, спекуляции, взаимных услуг, характерных для «буржуазной оргии Директории», подавляющее большинство ее деятелей во главе с Баррасом оказывалось охваченным той же страстью обогащения. Недаром Талейран при своем назначении министром воскликнул: «Нужно составить состояние, огромное состояние»!
Поворот политики влево оказался недолговечным. Весной 1798 г. предстояли очередные выборы. Так как посты отстраненных депутатов не были замещены, предстояло избрать 437 депутатов - почти 2 /з состава обоих советов. Накануне выборов в жерминале VI года демократические элементы в стране заметно оживились. Циркулировали списки, в которых в числе выборщиков и депутатов фигурировали имена бывших членов робеспьеристского Комитета общественного спасения Р. Ленде и Приера из Марны и видных якобинцев Друз, Гойе (бывшего министра юстиции в 1793 г.), Тиссо - шурина «прериальского мученика» Гужона, бывшего парижского мэра Паша, «красного священника» Пьера Доливье и т. д. В департаменте Сены в числе выборщиков оказалось немало бывших активных якобинцев и даже бабувистов. Один из инспирированных сторонниками Директории памфлетов насчитывал в этом собрании около 25 «излюбленных детей Бабефа» .
Напуганная призраком возрождения якобинизма, Директория совершила очередной поворот вправо. Советам в их прежнем составе предоставлено было право утверждения вновь избранных депутатов. При этом было допущено новое грубейшее нарушение конституции. В 26 департаментах вместо одного собрания выборщиков создавалось два, депутатами утверждались кандидаты, избранные меньшинством, но угодные Директории. По закону 22 флореаля VI года (11 мая 1798 г) не были утверждены 106 из вновь избранных депутатов, в том числе и будущие наполеоновские консулы Камбасерес и Роже-Дюко. Этот «флореальский» переворот еще больше содействовал дискредитации Директории. Но особенно роковую роль сыграла ее внешняя политика и связанное с ней возобновление военных действий с новой, второй коалицией.
Одним из основных требований монархической оппозиции в советах было немедленное заключение мира на условиях отказа Франции от расширения своих границ. Переворот 18 фруктидора был использован Директорией как раз в обратном направлении - для активизации ее внешней политики. Мирные переговоры с Англией, начатые Питтом под впечатлением французских побед в Италии, были прерваны.
Стремясь к установлению прямой связи между Францией и ее итальянскими «протекторатами», Директория усилила свою деятельность в Швейцарии, где она могла опереться на демократов, искавших помощи французской республики. В феврале 1798 г. французские войска вошли в Берн, а в июне содействовали перевороту, приведшему к созданию Гельветической республики, новой «дочерней республики», пришедшей на смену государству фактически независимых кантонов, в котором господствовали реакционные элементы. Однако и республику в Швейцарии Директория стремилась использовать прежде всего в целях извлечения финансовых и других материальных ресурсов. Женева, важнейший пункт транзитной торговли, была присоединена к Франции и превратилась в центр нового Леманского департамента.
Отказавшись от осторожной политики Бонапарта в отношении папства, Директория под различными предлогами в феврале 1798 г. организовала вторжение французских войск в римскую область и содействовала провозглашению Римской республики. Пьемонт сохранял еще свою самостоятельность, но в июне 1798 г. французские войска заняли цитадель в столице Турине. После внезапной смерти Лазара Гоша, стоявшего во главе рейнских армий и готовившего в контакте с немецкими демократами провозглашение Рейнской республики, Директория создала на занятых французами территориях четыре новых департамента.
Важнейшим мероприятием Директории в области внешней политики явился египетский поход. Трудно установить, под чьим влиянием было принято это решение. Уже летом 1797 г. Талейран выступил в Институте с докладом «О выгодах приобретения новых колоний в нынешних условиях», в котором предлагал завоевание Египта. Возможно, что этот проект был подсказан Бонапартом. Во всяком случае он стал ревностным сторонником египетской экспедиции с целью расширения влияния Франции на Средиземном море и нанесения удара Англии.
Бонапарт вернулся из Италии в декабре 1797 г. На приеме, устроенном ему Директорией, он держал себя очень сухо и надменно. В произнесенной им речи была загадочная фраза: «Когда благосостояние французского народа будет утверждено на основе наилучших органических законов, вся Европа станет свободной». Хотя сам Наполеон считал, что «груша еще не созрела», Директория, встревоженная поведением Бонапарта, поддержала план египетского похода, не без задней мысли отделаться от слишком популярного и честолюбивого генерала.
Решение об экспедиции было принято в марте 1798 г. В мае 1798 г. сильный французский флот, на судах которого было размещено около 40 тыс. солдат, отплыл из Тулона. Объезжая суда накануне отплытия, Бонапарт, по рассказу очевидца, вызвал ликование среди моряков и солдат, обещая «каждому солдату шесть арпанов земли после возвращения на родину из экспедиции. Он апеллирует к выгоде и к чести… Все горят желанием уехать, умоляют о попутном ветре. Недоверие и беспокойство исчезли. Все спешат на корабли».
Заняв в пути о-в Мальту, французы высадились в Египте. Разгромив 21 июля 1798 г. в известной битве у пирамид мамелюков, они вступили в Каир. Но всего через десять дней экспедиция оказалась под ударом. Английская эскадра, курсировавшая в Средиземном море во главе со знаменитым английским адмиралом Нельсоном, в силу ряда случайностей пропустила французские суда. Однако, узнав о французской высадке, Нельсон поспешил к побережью Египта. 1 августа 1798 г. в бою под Абукиром французская эскадра была разгромлена, уцелело только два судна; командующий флотом был убит. Французская армия оказалась в мышеловке - выход из Египта был ей отрезан.
Но последствия египетской экспедиции этим не ограничивались. Хотя фактически в Египте господствовали мамелюки, но султан продолжал рассматривать эту страну как свое владение. 9 сентября 1798 г. Турция объявила Франции войну. В поисках союзников она обратилась к России. У царского правительства к тому времени, после завершения разделов Польши, руки были развязаны. Союз с Турцией, соглашавшейся открыть русскому флоту свободный выход из Черного моря через проливы, впервые предоставлял России широкие возможности для активной политики на Средиземном море. Павел I, сменивший в 1796 г. на престоле очень осторожную Екатерину II, подписал в декабре 1798 г. договор с Турцией.
К тому времени осложнилось положение в Италии. Против Римской республики выступили войска неаполитанской монархии, овладевшие на время Римом. Перешедшие в контрнаступление французы вновь заняли Рим и вступили в Неаполь, где в январе 1799 г. была провозглашена Партенопейская республика. Тогда Павел I выразил готовность оказать военную помощь свергнутому неаполитанскому королю. Русский флот вошел в воды Средиземного моря. Впервые за годы революции русская армия перешла к активным действиям против Франции. Австрия дала свое согласие на пропуск русских войск, и в ответ на это Директория в апреле 1799 г. объявила ей войну. Почти одновременно прерваны были переговоры с Германским союзом в Раштадте, где при отъезде были убиты двое из членов французской делегации.
Мирная передышка, полученная после Кампо-Формио, продолжалась всего полтора года. В начале 1799 г. Франции пришлось вступить в борьбу со второй коалицией, куда входили Англия, Россия, Австрия, Турция, Неаполь и Швеция. Военные действия начались для Директории крайне неудачно. Уже в апреле 1799 г. русские войска во главе с Суворовым вошли в Милан. Французская армия очистила всю Италию и вновь перешла обратно за Рейн. Австрийцы начали действовать в Швейцарии. Под угрозой оказалась и Батавская республика - в августе 1799 г. английский флот высадил в Гельдере 25-тысячный русский корпус. Как и в 1792–1793 гг., Франция вновь оказалась под угрозой вторжения.
Как и тогда, это вызвало в стране некоторый революционный подъем. По силе он был совершенно несравним с годами якобинской диктатуры. После 9 термидора и подавления движений 1795 г. в плебейских массах, разочарованных результатами буржуазной революции, развился политический индифферентизм. Экономическое положение улучшилось; после нескольких благоприятных урожаев и ликвидации инфляции дороговизна уступила место низким ценам; хлеб и мясо продавались на и даже на 1 / 4 дешевле, чем в 1790 г. Все это содействовало развитию известной политической апатии в массах.
Однако опасность вторжения действовала - в стране явно росла демократическая оппозиция, требовавшая от Директории принятия чрезвычайных мер для защиты республики. На очередных выборах весной 1799 г. прошел ряд левых депутатов, и Директория на этот раз не решилась на новый переворот. Его осуществили обновленные советы пятисот и старейшин.
Жертвой переворота явилась сама Директория. Из ее состава сперва по жребию вышел наиболее энергичный ее член - Рёбель; на его место был избран Сиейес, будущий «могильщик республики». В советах сложился своеобразный блок между демократической их частью и умеренными, стремившимися дать Директории реванш за нарушение конституции 18 фруктидора и 22 флореаля.
Членов Директории 30 прериаля VII года (18 июня 1799 г.) заставили уйти в отставку. Из всего состава первой Директории уцелел один Баррас, продолжавший лавировать с единственной целью удержаться у власти. В состав новой Директории вошли бывший якобинский министр юстиции Гойе, термидорианец Роже Дюко и генерал Мулен, имевший репутацию левого. Сменены были все министры. Военным министром был назначен генерал Бернадот, сын трактирщика, командовавший рядом армий в годы революции. Министром полиции стал пресловутый Фуше, когда-то левый депутат Конвента, еще в начале термидорианской реакции друг Бабефа, оказавшийся, однако, поразительно беспринципным и вероломным интриганом. Министром финансов был назначен бывший якобинец Робер Ленде; министерство юстиции возглавил также «цареубийца», Камбасерес, будущий второй консул.
Поражения на фронтах вынудили принять ряд решительных мер. По предложению генерала Журдана, победителя под Флерюсом, депутата Совета пятисот, был объявлен призыв в армию пяти возрастов; в состав армии влились новые, в основном крестьянские контингенты, решительно настроенные против всяких попыток феодальной и монархической реакции. Был введен принудительный заем на 100 млн. фр., причем обложению подлежали исключительно представители верхушки имущих классов. 12 июля 1799 г. был принят закон о заложниках: они должны были отбираться из числа бывших дворян, родственников эмигрантов и т. д. За убийство одного государственного служащего или приобретателя национальных имуществ должны были нести ответственность четверо заложников. На некоторое время были разрешены обыски на дому. 17 июля Журдан провозгласил тост за «возрождение пик». Пики были главным оружием санкюлотов, и тост этот как бы призывал к восстановлению прежней роли санкюлотов.
В Париже впервые после роспуска «Пантеона» начал действовать новый клуб - «Общество друзей равенства и свободы», - собиравшийся в зале Манежа. На первом же его заседании «распорядителем» был избран Друэ, вернувшийся во Францию после бегства из тюрьмы. В клуб записалось около 250 депутатов. В числе его членов были не только видные деятели якобинской диктатуры, как, например, Приер из Марны и бывший военный министр в 1793 г. полковник Бушотт, но и активные бабувисты Феликс Лепелетье, «главный агент связи» в бабувистской организации Дидье и др.
Хотя все эти меры осуществлялись нерешительно и крайне отдаленно напоминали 1793 год, их оказалось достаточно, чтобы вызвать резкое сопротивление имущих классов, охваченных страхом перед возможностью воскрешения якобинизма. В Совете пятисот, а особенно, в Совете старейшин, в руководящих кругах буржуазии, во всей собственнической Франции начался новый приступ антиякобинской реакции. Совет старейшин отклонил предложение об обвинении бывших членов Директории. Последний Якобинский клуб просуществовал всего около пяти недель; тот же Фуше, когда-то крайне левый якобинец, в качестве министра полиции распорядился об его закрытии (26 термидора - 13 августа 1799 г.). Внесенное генералом Журданом предложение об «объявлении отечества в опасности» 14 сентября было отклонено, правда незначительным большинством голосов. «Социальный страх» вновь чрезвычайно усилил контрреволюционность термидорианской буржуазии. В истории Первой республики началась заключительная фаза.
Этому способствовало и то, что военные операции приняли благоприятный оборот. Австрийская монархия была встревожена победами армии Суворова на р. Треббии и при Нови. Обеспокоенные возможностью самостоятельных действий русско-английского десанта на голландском побережье, австрийцы поторопились вывести свои войска из Швейцарии с целью их переброски на Рейн. Австрийцев должны были сменить русские войска, но это перемещение происходило так внезапно и в таких неблагоприятных условиях, что французской армии удалось нанести удары изолированным друг от друга отдельным частям русских войск. Только благодаря героическому переходу через Альпы под руководством Суворова удалось избежать поражения. Возмущенный поведением австрийцев, Павел I дал приказ о возвращении русской армии. Незадолго перед тем было нанесено поражение высадившемуся на голландском побережье русскому экспедиционному корпусу. По условиям капитуляции 6000 русских солдат были интернированы на о-в Джерсей. Непосредственная опасность для Франции была устранена.
Из книги Русско-украинские войны автора Север АлександрДиректория Украинской народной республики 14 ноября 1918 года, после падения Гетманата, власть перешла к Директории Украинской народной республики. Возглавил Директорию Владимир Винниченко, уже руководивший правительством УНР в 1917–1918 годах. Но уже в начале 1919 года он и
автора Дикий АндрейДИРЕКТОРИЯ (Киевский период) 14 декабря 1918 г., войска Директории вступили в Киев. В пасмурный декабрьский день, молча наблюдали киевляне, как по Васильковской улице и Вибиковскому бульвару шли к центру города победители. Сначала - “сечевые стрельцы” - галичане, потом -
Из книги Неизвращенная история Украины-Руси. Том II автора Дикий АндрейДИРЕКТОРИЯ БЕЗ СТОЛИЦЫ (ВИННИЦКИЙ ПЕРИОД) Оставивши Киев, Директория направилась на юго-запад, и в начале февраля 1919 г. на некоторое время задержалась в Виннице. Положение было исключительно тяжелое. Ни армии, ни сочувствия народа у Директории не было. Это все понимали,
Из книги Украина: история автора Субтельный ОрестДиректория Изгнав Скоропадского, Директория из победоносного повстанческого комитета стала преобразовываться в правительство восстановленной Украинской Народной Республики. Временно оставив за собой функции высшей исполнительной власти, она назначила кабинет
Из книги Махно и его время: О Великой революции и Гражданской войне 1917-1922 гг. в России и на Украине автора Шубин Александр Владленович Из книги Хронология российской истории. Россия и мир автора Анисимов Евгений Викторович1795–1799 Директория во Франции Летом 1795 г. Конвент принял новую Конституцию III года. Ею вводился избирательный ценз и парламент, составленный из Совета пятисот и Совета старейшин, при этом Конвент самораспускался. Правительством становилась Директория из пяти директоров,
Из книги Сибирь, союзники и Колчак т.1 автора Гинс Георгий КонстантиновичГлава IX Директория Кто же были те люди, которые взяли на себя восстановление России, которые нашли в себе мужество встать лицом к лицу перед грандиозными по сложности задачами: примирить обострившуюся борьбу интересов, создать из ничего армию, заставить деморализованную
Из книги Россия в 1917-2000 гг. Книга для всех, интересующихся отечественной историей автора Яров Сергей ВикторовичУфимская директория Чехословацкая акция, повлекшая за собой роспуск местных Советов, обусловила появление первого антибольшевистского правительства на Урале - Уфимской директории. Она сформировалась в сентябре 1918 г. на основе эсеровского Комитета членов
Из книги Гибель империи казаков: поражение непобежденных автора Черников ИванГлава 7 УФИМСКАЯ ДИРЕКТОРИЯ Народную армию Комуча разбили из-за отсутствия резервов, несмотря на время, которое Каппель дал эсерам своими успехами, и огромные территории под контролем Комуча.Результаты ошеломили. Мужики, не дав новобранцев, не платили налоги!
Из книги История Франции в трех томах. Т. 2 автора Сказкин Сергей ДаниловичДиректория Термидорианцам удалось, таким образом, сохранить власть в своих руках. Правда, на выборах 1795 г. прошло только 379 бывших члена Конвента, и притом из числа наиболее умеренных. Но предусмотренное декретами «избирательное собрание Франции» из уже переизбранных
автора Галушко Кирилл Юрьевич5. Директория, Петлюра и агония независимости В гражданской войне нет места для суда над врагами. Это - смертельная схватка. Если не убьешь ты, убьют тебя. И если ты не хочешь быть убитым, убей сам! Мартин Лацис, «Известия», 23 августа 1918 г. 14 ноября 1918 г. лидеры украинских
Из книги История Украины автора Коллектив авторовСоветское наступление и кочующая Директория На Украину вошла Красная армия, которая тут же получила поддержку не только коммунистов, но и значительной части украинского крестьянства, считавшего большевиков сторонниками раздела помещичьей земли и борцами с немецкой
Из книги Украинский национализм: ликбез для русских, или Кто и зачем придумал Украину автора Галушко Кирилл Юрьевич5. Директория, Петлюра и агония независимости В гражданской войне нет места для суда над врагами. Это - смертельная схватка. Если не убьешь ты, убьют тебя. И если ты не хочешь быть убитым, убей сам!Мартин Лацис, «Известия», 23 августа 1918 г.14 ноября 1918 г. лидеры украинских
Из книги Трагедия адмирала Колчака. Книга 1 автора Мельгунов Сергей ПетровичГлава первая Директория
